Мадам весело рассмеялась:
— Алена, сразу видно, что мы с тобой подруги! Кто-то делится помадой, кто-то лаком для ногтей, а мы с тобой бинтами!
Улыбнувшись еще шире, мадам позвала рыжее облако, которое мгновенно запрыгнуло к ней на колени. На головке собачонки тоже были бинты. К великому сожалению хозяйки, они там были не красоты ради.
— Кикки, — пожурила француженка шпица, — ну ладно, Алена. Но ты-то куда за нами увязалась? Вот и тебе досталось по голове. Правильно говорят, убийцы редко меняют манеру нападения. Один раз успешно протестировав в действии свою технику, они повторяют ее постоянно.
Алена толкнула коляску к двери и пробубнила:
— Ничего не успешно. Четыре осечки. Мы все втроем, даже ваша Кикки и Ханна — все остались живы. Двое из шести — не лучший результат, даже я знаю.
В гостиной, за большим обеденным столом, рассчитанным на двенадцать персон, собрались шестеро: полковник Хольм, следователь Черстин Скуг, Алена, мадам Вольф во главе стола и две собаки под столом. На белой скатерти были расставлены золотые подносы с золотыми чайниками, в которых был налит кипяток. Гости пили чай и угощались разноцветным французским печеньем и шоколадными конфетами с изысканной начинкой. Но даже несмотря на это угощение и весьма приветливую обстановку, полковник Хольм удрученно покачал головой.
— Вас ни на секунду нельзя оставить одну! А я ведь даже в гостиницу вас переселил, подальше от всего этого. Но вы и там, Эрнестина, успели найти приключения.
Мадам выпустила струю белого дыма в воздух и легкомысленно пожала плечиками:
— Это не я их нашла, а они меня. Дорогой Хьюго, не станете же вы меня обвинять в том, что я как-то спровоцировала произойти все эти несчастья?
— Нет, разумеется, нет. Но имея такой большой опыт, вы могли бы держаться в стороне от этого.
— Наоборот, мой друг. Именно имея такой большой опыт, я уже не могла держаться в стороне. Вы как никто должны меня понять.
Полковник пожевал тонкие губы и умолк. Черстин Скуг неловко чувствовавшая себя в столь претензионной обстановке и вовсе притихла, Алена же с мрачным видом пила свой чай. Она так и не отпустила тяжелые мысли о потере такого достойного человека как Карл, который перед самой смертью обратил на нее свое внимание как на женщину и в миг заполучил полное ее расположение и симпатию.
Вольф нарушила тишину:
— Что ж, полковник! Довольно нас томить, давайте уже докопаемся до истины и покончим с этим делом. Вы видите, что в данной ситуации, я беспокоюсь в первую очередь о внутреннем состоянии моей дорогой Алены. Она ведь места себе не находит, переживая за светлую память своего друга Карла Нилса.