— Мя-у-у-у.
— Эх, дружок! Нет, чтобы словами сказать, — вздохнула я и повернулась на бок. Подложила ладонь под щеку, как в детстве, закрыла глаза и сонно добавила: — А Берт сидит сейчас в обезьяннике. Жаль его.
И тут Стейк словно сошёл с ума. Он прыгнул мне прямо на лицо, потом отскочил и прыгнул снова. Я резко села. Добродушная мордочка кота исказилась. Он рычал на меня, как собачонка, выставив клыки. В его голосе звучала такая страсть и ярость, что я испугалась.
— Что случилось? Что не так?
Но кот спрыгнул с постели и, уже сидя на полу, вцепился зубами за одеяло.
— Мя-у-у-у!
— Ты хочешь, чтобы я куда-то пошла?
Стейк отбежал к двери, потом вернулся.
— Но уже ночь! Куда мне идти?
Кот помчался в прихожую и чем-то загрохотал. Я кинулась следом. Стейк подпрыгивал и хватал зубами мои вещи. Вот на полу оказался шарф, следом полетела шапка. Он повис на пальто, но стащить с вешалки и его силёнок явно не хватало.
— Ничего не понимаю! Куда я должна пойти?
Звонок телефона ударил по голове, словно судейский молоток по подставке.
Быстрый взгляд на часы — половина второго ночи. В такое время нужно ждать только плохие новости. Сердце забилось в груди, жаром охватило горло. Мама… что-то случилось с мамой. У неё давление. Вдруг инсульт, а я за весь день не нашла минутки, чтобы позвонить. От раскаяния на глаза навернулись слезы.
Я кинулась к мобильнику и выдохнула, едва взглянув на экран: Михаил.
— Какого черта? Вы на часы смотрели? — рявкнула я.
— Простите, простите, Виолетта Сергеевна.
— Миша, я уже легла спать. Мне утром на работу. Спокойной ночи.
Я провела пальцем по экрану, закончив разговор, но промахнулась и услышала отчаянное:
— Пожалуйста, прошу вас! Одну секундочку!
Голос совести оказался сильнее голоса разума. Я замерла и нехотя приложила мобильник к уху.
— Что опять?
— Позвонили из полицейского участка, сказали, что можно забрать Берта.
— И в чем дело? Он взрослый мужчина, сам может до дома добраться.
— Но нужно уладить формальности, а господин Белецкий отказался ехать.
— Вот наказание! — воскликнула я, наблюдая между тем за котом.
А он юлой крутился возле моих босых ног. Вот он кинулся к ботинкам и, зубами ухватившись за шнурки, притащил мне один. Кот пыжился и упирался лапам, чтобы они не скользили, но упрямо тянул обувь ко мне. Потом пришла очередь другого ботинка. Следом появилась моя сумочка и легла рядом. Правда, Стейк не рассчитал силы и опрокинул ее на пол, рассыпав все содержимое.
Кот всеми силами показывал, что мне нужно ехать выручать практически незнакомого человека из беды, но я устала, хотела спать, поэтому потуги питомца и умоляющий голос Михаила вызывали лишь глухое раздражение. Я терялась в догадках, почему Стейк ведет себя так, и от этой неясности еще больше злилась.