— Каетано, не стоит лезть в пасть к темному, — поддержал ее Зако. — Его величество очень огорчится, если узнает.
Кай стряхнул с себя остатки воздушной сети и обернулся, гневно сверкая глазами.
— Вы еще укутайте меня в вату, как хмирский фарфор! Ну что он мне сделает на виду у всего гарнизона?
— Ровно то, что захочет, — нахмурился Зако.
— Ровно то же самое, что сделает, когда я вернусь в столицу, — тоже нахмурился Кай. — Мне надоело прятаться.
— Не подводи Бертрана, — без особой уверенности сказала Шу: по большому счету Кай был прав. — Не он запихнул нас в Сойку, а отвечать в случае чего — ему.
— Тебе, значит, можно плевать на все и воевать зургов, а мне — не сметь высунуть нос за ворота! — огрызнулся Каетано. — Да идите вы!..
— И пойдем, — Шу разозлилась, — ваше королевское высочество!
— Вы еще подеритесь, — насмешливо сверкнула глазами Бален, — на радость Ристане и ее темному любовнику.
Шу вместо ответа передернула плечами и отвернулась. Напоминание о том, что Бастерхази вот уже десяток лет любовник Ристаны, ее задело. Особенно тем, что она опять об этом забыла, как и три месяца назад, в Тавоссе. Шу нестерпимо хотелось то ли сбежать к себе, то ли самой спрыгнуть со стены и спросить у Бастерхази прямо: за каким ширхабом он явился? Это снова поручение Ристаны? И ведь если бы не Кай, спрыгнула бы! А теперь нельзя, она же старшая, она же должна подавать Каю пример… Ширхаб нюхай этот пример!
— Не подеремся. — Каетано упрямо выдвинул подбородок, став до невозможности похожим на портрет Эстебано Суардиса, первого короля Валанты. — Как и подобает нашим высочествам, мы пойдем через ворота.
Все трое — Зако, Баль и Шу — уставились на него в недоумении. Правда, Шу — еще и с гордостью, а заодно с облегчением. Наконец-то Каетано становится взрослым и решает сам за себя! Конечно, немножко вопреки приказу короля, но уж как-нибудь они обойдут эти формальности. Тем более что в крепости Каетано ничуть не в большей безопасности, чем за одним столом с Бастерхази.
К тому же — ей самой до невозможности хочется пойти туда и потрогать настоящую химеру! Да-да, химеру, а не самого шера Бастерхази!
— Я тоже хочу промочить горло на природе, — в тон брату заявила Шу. — Инкогнито!
— Инкогнито! — кивнул Каетано все с тем же решительным и воинственным видом, но долго не выдержал, оглядел себя, Шу, усмехнулся и добавил: — Как предусмотрительно мы оставили регалии… хм…
— В сундуке у Бертрана, — подмигнула ему Шу, которую снова захлестнула веселая лихость.
И все четверо, больше не пытаясь быть примерными, послушными и благоразумными, ссыпались вниз со стены, к воротам. То есть к калитке в воротах, через которую солдаты уже выносили стол, плетеные стулья и корзины с едой.