Первого сентября Натка плакала. Расчувствовалась!
А как она могла не расчувствоваться?
Все было так торжественно и красиво!
Клены у широко распахнутых по случаю праздника школьных ворот прощально шуршали и время от времени роняли резные листья, как скупые слезинки.
Темные ели у крыльца зеленели сурово, но жизнеутверждающе. Мол, будет трудно, но вы, дети, молодые побеги, обязательно прорастете сквозь бетон.
В школьном дворе волновалось синее, в белой пене кружев и бантов, живое море: базовым цветом форменной одежды шоко-школьников была «берлинская лазурь».
Натка, не первый год работающая на верстке в газете, с дизайнерской таблицей «Пантон» была знакома и названию цвета школьной формы не удивилась.
Поначалу.
Потом-то у нее возникли смутные сомнения: а случайно ли эта их лазурь – именно берлинская?
– Анна Беккер! София Вагнер! Герман Дельвиг! – проводила перекличку своих новобранцев учительница Яна Арнольдовна Герц.
Как на подбор, одни немецкие фамилии…
– Ольга Кляйн! Арсений Кузнецов!
– Прям будто в гестапо нас с Сенькой затащили, – пробормотала себе под нос Натка, ощущая себя несколько неуютно.
Как будто они с Сенькой не такие, как все тут.
Как будто они хуже других.
А почему это они хуже?
Потому что на Натке бриллиантов нет, как на других мамашах?
Так это же не говорит о том, что у нее этих бриллиантов вовсе не имеется.
Да у нее, может, дома целая куча этих бриллиантов! Полный комод. И все фамильные, от прапрабабушки, личной фрейлины государыни императрицы.
Просто Натка воспитана хорошо и не тычет своими бриллиантами в нос окружающим.
Кто вообще надевает платья в пол и драгоценности будним утром?!
Ну кто – Алена Дельвиг надевает.
И мама девочки Вагнер тоже.
Обвешались сверкающими каменьями так, что даже лапы елок, по опыту знающих, каково это – в праздничном убранстве щеголять, насмешливо вздрагивают.
Нормальные люди одеты нарядно, но со вкусом, соответственно ситуации: в элегантные костюмы. Как Натка, например, на ней песочного цвета брючная двойка с белой блузкой. Не с миланского показа мод, конечно, но из «Зары», что вполне прилично…
А фрау Дельвиг и Вагнер шуршат шелками и бархатом, звенят браслетами…
Вееров из павлиньих перьев им не хватает – прятались бы за ними, шушукаясь, чтобы не нервировать нормальных людей.
Очень Натке не нравилось то, что, шушукаясь, фрау поглядывают на нее.
И что им не так, спрашивается?
Она красивая молодая дама и держится с достоинством, благородно – вон, до сих пор не схватила шушукающихся фрау за бархатные бретельки, не встряхнула пытливо: в чем дело? Какие ко мне претензии?