— Дались вам эти алименты! — сказала я. — Речь идет совсем о другом. Скажите, вы давно последний раз встречались с женой? Или, может быть, как-то иначе вступали в контакт?
— Ни разу! — с торжественной печалью заявил он. — С того дня, как она покинула меня, мы ни разу не обменялись с ней ни словом, ни взглядом. Я же говорю, она не оставила мне даже адреса.
— А вы бывали когда-нибудь в Тарасове?
— Не доводилось, — покачал он головой. — Признаться, первое время у меня была мысль поехать туда, отыскать Татьяну, но.., я просто испугался! Я просто не мог решиться!
Он говорил о своей нерешительности откровенно, с обескураживающим равнодушием — кажется, давно смирившись с этой особенностью своего характера. Глядя на его расплывшееся потное лицо, было крайне трудно представить Петра Алексеевича в роли беспощадного злодея, подсылающего к недругам наемных убийц, но хотя бы из чистой формальности я должна была посмотреть, как он отреагирует на фотографию покойного киллера.
— Знаете этого человека? — деловито спросила я, вынимая снимок из сумочки.
Чижов добросовестно уставился на портрет, морща лоб и щуря глаза. Он смотрел на него минуты две, хотя я уже давно поняла, что этого человека он не знает. Но, похоже, Петру Алексеевичу было немного неловко опять говорить мне «нет». В конце концов он все-таки это сказал, изображая на лице сожаление.
— Кажется, никогда не видел, — виновато пробормотал он, возвращая фотографию. — Вообще-то память у меня на лица хорошая… Но этого человека.., нет, не припоминаю! А вы полагаете, что я должен его знать?
— Пожалуй, совсем наоборот, — сказала я. Чижов удивленно посмотрел на меня и тут же отвернулся. Засунув газету в задний карман брюк, он достал носовой платок и вытер им вспотевшее лицо.
— Раз так, то зачем вы мне показывали эту фотографию? — осторожно спросил он.
— Простая формальность, — ответила я. — Чтобы не было уже никаких сомнений.
— Сомнений — в чем? — взгляд Чижова сделался тревожным. — Может быть, вы все-таки объясните, что случилось?
— У вашей бывшей жены неприятности, — сказала я. — В подробности мне пока не хотелось бы вдаваться. А вас я нашла, потому что необходимо выяснить кое-какие подробности. Надеюсь, вы не откажетесь рассказать мне о них. Даю слово, что все останется между нами…
Петр Алексеевич озадаченно наморщил лоб и принялся протирать платком шею. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, и ему не хотелось посвящать меня ни в какие подробности. Скорее всего, ему хотелось сейчас пообедать и, возможно, выпить кружку пива.
— А что именно вас интересует? — недоверчиво спросил он. — Я, знаете ли, не могу иметь никакого отношения к неприятностям Татьяны. Просто физически не могу! Между нами давно все кончено… — Для убедительности он прибавил почти жалобным тоном: