, на предмет проблем, причиняемых такими же искрами, как наши, виновный отыщется даже быстрее, чем ты думаешь. Твоя местная врач позвала меня именно для того, чтоб эта информация никуда не ушла. Тип, которому ты костями тыкал в глаз, через пару дней будет в порядке и у его родни не будет оснований копаться глубоко. – Она вздыхает, переводя дух. – Ты сейчас меня не слышишь. В этом есть и моя вина, признаю. Но твоё нежелание признавать законы не отменяет их существования.
– Какие законы, дура?! – тут меня наконец прорывает. – Ну зачем ты опять делаешь так, чтоб я из тебя сделал котлету?! Видит бог, я не тащусь от битья женщин, но ты переходишь все границы!
– А у тебя сейчас и не получится с котлетой, – качает головой она. – Я готова и знаю, кто ты. Вернее, чего от тебя можно ждать, жалкая единичка. Стоящая в самом начале Пути и не понимающая, где она находится. Отвечу на твой вопрос, что за законы… Законы природы. И тебе бы лучше тренироваться не тут, и тренироваться чуть иначе. Хотя-я-я, лаовай… ещё с таким гонором… вылетел бы в первый же месяц за нерадивость…
– Слушай, ты же красивая девчонка. – Неожиданно успокаиваюсь, в том числе при помощи Алекса. – Однозначно неглупая и образованная. Ещё с каким-то там не первым рангом в этой вашей науке.
– С девятым, – поправляет она. – И не «в науке», а на Пути.
– Не важно… Зачем тебе всё это? – обвожу рукой вокруг себя. – Чего ты добиваешься? Почему ты не можешь просто жить и никого не трогать? Не подумай, что я тебя уговариваю и запугиваю…
В этом месте она начинает как-то совсем уж издевательски смеяться, но я не даю себе завестись повторно. Хотя и очень хочется. А адреналина в крови больше чем достаточно.
– Тебе же достаточно просто пальцами щёлкнуть на центральной улице, и вокруг тебя мужиков будут толпы. Деньги у тебя и так есть. Что тебе от меня надо? Ответь, я просто пытаюсь понять.
– Неправильный вопрос, – морщится она. – Мне не надо, чтоб к следам нашей искры в городе предъявляли претензии. Пусть и необоснованные. Ты знаешь, что это был за мальчишка?
– Понятия не имею. Когда они принялись меня сгонять с места, они не представились.
– Это вот эта семья, – хань рисует пальцем по столу какую-то абракадабру, видимо, из их иероглифов.
А Алекс говорит, что он всё понял, и потом переведёт.
– Не знаю, как сказать на местном. Как ты думаешь, если б он за двое суток сдох в муках, его родители бы разбирались, кто из вас двоих прав, а кто виноват? – она победоносно смотрит на меня.
Кажется, Алекс сейчас какими-то лошадиными дозами чего-то седативного нейтрализует целые гормональные коктейли у меня в крови, но читать все его уведомления и разбираться с биохимией я буду не сейчас.