– Внимательно слушаю. – Любопытства даже изображать не потребовалось.
– У меня личное дело, дежурному я сказал неправду. – Парень сел напротив Майка, за низкий стеклянный стол и откинулся назад, раскинув руки на спинке дивана. – Отблагодарю, как скажешь: хоть на счёт, хоть наличными. Тебя ни к чему не обязывает. Но вначале задам вопросы. – В этом месте армейский извлёк из нагрудного кармана банкноту в пятьсот монет и положил её на стол.
Банкнота тут же исчезла.
Полицейский, ничуть не смущаясь, пояснил, убирая деньги в карман:
– Нам дэвэбэ можно не бояться. Излагай своё дело.
Капитан не стал рассказывать, что, согласно недавним внутренним и неафишируемым инструкциям, дающий взятку по собственной инициативе наказывался ровно в такой же степени, как и получающий её.
Это была новая и исключительно полицейская тема, согласованная на уровне муниципального спецсуда. Сам капитан считал, это придумали специально для того, чтоб такой вот инициативник по доброй воле отказался от обвинения в будущем. Случись вдруг что.
Ну и, сам департамент внутренней безопасности с начальниками дежурных смен вэцэ старался лишний раз не ссориться: слишком многое от последних зависело в результативности первых.
– У меня мать погибла. – Помолчав, начал короткую историю армейский. – Примерно три месяца назад. Я в этот момент в больнице валялся, потом в тюрьме два месяца сидел. Разбираться по горячим следам не было физической возможности.
– За что сидел?! – широко разинул глаза полицейский, невежливо перебивая пацана. – Ты вообще кто?!
– Армейский айди… корпус, соискатель… – Парень быстро нащёлкал сложный пароль на экране казённого комма и протянул его «математику». – Заходи, проверяй.
– Нестандартно, – коротко подвёл итог коп через три минуты, со всем тщанием профессионального специалиста проверив каждое слово своего собеседника. До последние нитки. – Но карьера твоя впечатляет, гхм, коллега. – В этом месте он позволил себе чуть расслабиться и улыбнуться уголком рта.
– Планирую двигаться и дальше по этой линии, – Алекс хлопнул себя по нарукавному шеврону Корпуса. – Скоро вероятен переезд в другое место, очень далеко отсюда. И очень скоро. Хотел бы посмотреть на последние минуты матери. У вас записи с уличных камер хранятся два года же?
– А четыре не хочешь? – сварливо отозвался Майк, запуская руку в нагрудный карман и выуживая собственный комм. – Какой, говоришь, номер уличной камеры?..
– Понятия не имею. – Удивлённо отозвался армейский. – Адрес могу назвать.
– Точно, ты ж не наш… – покивал сам себе коп, заходя в нужную директорию. – Вообще не секрет. Щ-щас-с…