Он не просто свидетель — на сегодняшний день он единственный уцелевший свидетель возникновения Империи. Покажите еще кого-нибудь, у кого на глазах Петр вошел бы в храм царем, а вышел императором. Он один — один уцелевший.
В Швеции монархия сохранилась, в России — нет; послужило ли оно утешением низвергнутому гордецу, гадать не будем, но этот падун не только свидетель рождения великой Империи, он еще и зритель ее финальных сцен. Неспроста ведь именно эту площадь, а не какую-нибудь иную (Дворцовую даже) назвали площадью Революции.
Затянувшийся на три столетия гибельный миг — как-никак момент истины. Сном при открытых глазах, галлюцинацией, невероятным видением могла предстать перед ним четырехсотметровая, самая большая в мире башня — «Памятник III Интернационала», — именно для этой площади по поручению Наркомпроса проектировал ее безбашенный Татлин.
Высота башни должна была быть 400 метров. Она бы тоже падала. Тоже падала бы — и не могла бы тоже упасть — не в подражание башне в Пизе, но в подражание планете Земля. Угол склона ее несущей опоры, если верить поздним исследованиям этой неосуществленной идеи, равнялся углу отклонения оси земного вращения — 23,5°. Впрочем, сам Татлин чертежей не оставил, кроме двух изображений общего плана; утрачены авторские модели сооружения, притом что одна из них удостоилась золотой медали в Париже. Числовые значения и прочая конкретика — от поздних интерпретаторов проекта, учеников и последователей. А также от фантазеров, завороженных идеей Татлина. Приходилось, например, читать, что несущая опора и ось Земли должны быть параллельны, а сама склоненная башня должна быть направленной на Полярную звезду, — и все будто бы по замыслу Татлина, но подождите, положения не согласуются одно с другим, противоречивы. Полярная звезда — это, конечно, всегда красиво, но как быть с тем, что угол ее возвышения над горизонтом равен широте местности, — для Петрограда он 60°? Похоже, от невозможной башни и ждут невозможного. Замысел Татлина и сегодня сносит крышу отдельным энтузиастам, пытающимся разгадать загадки неосуществленного проекта. Волхв бы, кудесник, может быть, разобрался. Что касается звезд и небес, это к нему — с неба низвергнутому.
Да и вообще. Не к этому ли Татлин стремился сам? «Вся форма колеблется, как стальная змея, сдержанная и организованная одним общим движением всех частей — подняться над землей». — Николай Пунин, «Памятник III Интернационала», брошюра была издана в Петрограде в 1920 году на никудышной бумаге и содержала те самые два татлинских рисунка башни, преодолевающей силы земного тяготения. Симон волхв взлетел с помощью бесов, однако ж взлетел. Вот и Пунин о замысле Татлина: «Преодолеть материю, силу притяжения хочет форма; сила сопротивления велика и грузна; напрягая мышцы, форма ищет выхода по самым упругим и бегущим линиям, какие только знает мир, — по спиралям. Они полны движения, стремления, бега, и они туги, как воля творящая и как мускул, напряженный молотом».