В совершеннейшей прострации он поковырял носком ботинка в груде разнокалиберного мусора. В сердцах пнул бесформенный оплавленный ком, что был шкафчиком с личными вещами. На базе ГСР ему внушали: никогда, никогда не снимай браслет с запястья, балбес несчастный, ни в постели, ни в душе, никогда. Весомая, собранная из отдельных металлокерамических сегментов фиговина цеплялась за одежду, мешала при тонких профилактических операциях, стучала по столешнице при наборе текстовых отчетов. Но снимать ее все же не следовало. Браслет был защищен от всех видов сигналоподавления, какие только мог изобрести пытливый абхуго-квэррагский ум, он не пропускал воду, чихал на радиацию и способен был сколь угодно долго выдерживать воздействие открытого огня. Возможно, он и в настоящий момент, внутри спекшейся массы, продолжал работать, что давало слабую надежду. Вдруг поступающие с браслета парадоксальные реакции вкупе с затянувшимся безмолвием владельца насторожат базу, и сюда, на отдаленный пост, заявится инспекция…
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Во время активной фазы боевых действий – а сейчас имела место именно такая фаза – никому нет дела до периферийных наблюдателей. Если, конечно, они не призовут на помощь открытым текстом.
Умирать Жарков не собирался. В конце концов, что такое шестьдесят миль до базы по пересеченной местности для молодого здорового организма? Лишь бы не угодить в очаг боевого контакта, где никто не станет разбирать, наблюдатель ты или вражеский лазутчик. В лесу, буде он избежал ковровых бомбардировок, полно съедобных плодов, некоторые на семьдесят процентов состоят из влаги, и вся эта биомасса без проблем усваивается человеческим желудком. Когда и было какое-то опасное зверье, так давно загинуло или разбежалось. Случайно набрести на местных рейнджеров – неслыханная удача: укрепить репутацию в глазах ГСР есть дело чести, они вынесут наблюдателя на руках и всю дорогу будут потчевать бесценными для полевого ксенолога байками из местного милитаристского фольклора, а также упаивать до положения риз квэррагской самогонкой или абхугским пивом, это уж как повезет…
Кабы не обуза в облике двух покалеченных идиотов, готовых загрызть один другого.
Но есть этическая дилемма.
Означенные идиоты не просят о помощи. Они вовсе не прочь, если Жарков со своими моральными принципами уберется подальше, вручив их жизни судьбе. Уж они сами как-нибудь разберутся. И ничего, что обречены оба. Главное, чтобы враг умер первым.
Статус не требует от наблюдателя, дабы тот оказывал помощь личному составу разъединяемых сторон. Принцип невмешательства лежит в основе устава ГСР. Спасение единицы техники и живой силы может быть воспринято одной из сторон конфликта как создание неоправданного преимущества для другой стороны. Нейтралитет сил разъединения окажется под вопросом. За такое нарушителя по головке не погладят. И что с того, что он пытается спасти живую силу с обеих сторон сразу?