Я подключил свой наладонник к его в режиме дешифратора (да, в армии нас и не такому учили). Вполне вероятно, что в закладках окажутся безобидные новостные и научные порталы. И коли так – мою песенку можно считать спетой. Потому что если и в переписке Токарева я не обнаружу повода для ухода его команды из мира живых, то полковник не найдет и подавно, потому что такое доказательство выгодно мне, а не ему.
Улегся на койку, положив руки под голову и уставившись в низкий потолок. Тут же снова подхватился и заметался взад-вперед по закутку. Процесс разблокировки мог занять не один час (из оставшихся у меня двух), а стало быть, мне ничего не остается, кроме как устроить мозговой штурм. В прошлый раз, когда я пытался поразмыслить над всем, о чем говорилось за ужином и после него, меня прервал вызов Маркеса. Но с тех пор у меня появились новые, пусть и крайне скудные данные о хозяевах станции. Вдруг удастся выжать из этого хоть что-нибудь удобоваримое?
Итак, меня приглашают сесть. Игорь уже вернулся с дальнего полигона, но пока не присоединился. Повторное знакомство с Вилли. «Небоскребы, небоскребы…» Совпадения и закономерности. Кубическая Земля, плоский Марс – это уже Лешин выход. Тюбик с маслом и хлеб с опилками – это Федоров ненадолго вступил в беседу. Контракты, поставщики, тендеры… Вот! Впервые они встрепенулись, когда речь зашла о «Транс-галактик» и выигранном тендере! Но как ученые с марсианской станции могут быть связаны с «галактиками»? Насколько я понял из их несерьезной перебранки, Токарев пристроил свою дочь в небольшую логистическую компанию «Интер-Сол», которая вскоре прогорела из-за давления «Транс-галактик». Еще мы вскользь упомянули «Космофлот», япетскую базу, полковых шлюх и фронтир.
Ну и что из этого могло так поразить обитателей АРОЭ-11, что уже через несколько часов они согласованно отправились на тот свет?
Пол завибрировал как-то особенно интенсивно, сквозь завывания ветра вновь донесся надсадный скрип, усиленный гудением натянутых стальных тросов, что помогали удерживать «Лазурь» в вертикальном положении. Я поежился. Жуткое местечко. И снаружи, и внутри.
Противоположная оппозиция – вот где я сейчас нахожусь. И речь не только о планетах. Я и разгадка самоубийств – мы будто на разных концах прямого отрезка, а между нами – нечто объемное, отвлекающее внимание, заслоняющее суть. Поменять бы ракурс, выйти из плоскости эклиптики – и вот она, тайна, как на ладони! Кромсай ее, препарируй, находи ответ! Но нет: как пылевая буря не дает мне выбраться наружу, так и полный хаос в мыслях заставляет топтаться на месте, в ограниченном пространстве имеющихся сведений. А роль душераздирающего скрежета исполняет страх перед теми, кто вскоре прибудет на станцию: нервирует сей факт неимоверно.