– Чего орем? – встав между нами и алыкелевскими, требовательно спросил дядька.
Те молчали. Молчали и мы с Алым. Дядька попеременно смотрел то на них, то на нас. Не дождавшись ответа, вынул из кармана смятую пачку «Беломора», вытряхнул папиросу и закурил, пряча в ладонях рвущуюся на волю улыбку.
– Вот чудеса, – изрек он, выпуская дым из ноздрей. – Так шумели, так орали! А теперь молчат как партизаны… Че случилось-то, шкеты?
– А че они на наше место лезут? – обидчиво прогундел малек с игрушкой.
– Резонно, – кивнул дядька. – За такое и по шапке можно…
Толпа подростков обрадованно загудела, нестройно подавшись вперед.
– Ну и дрались бы как нормальные пацаны, один на один, – скривился дядька. – А то налетели толпой, вояки, итить вашу мать.
Мальчишки враз стушевались, попрятали глаза. Патлатый даже покраснел. И только мелкий гаденыш никак не унимался.
– Пусть камни бросят, я им сам наваляю! – Он поднял руку, шумно вытирая набежавшие сопли. Зажатый в кулаке песец вяло трепыхнулся, и я наконец понял, что он живой. Пока еще живой. Перехватив зверька поудобнее, мелкий резким движением свернул ему шею. Измочаленная тушка обмякла в грязных детских пальцах. Дядька сплюнул, неодобрительно качая лысой головой.
– Валялку отрасти! – зло бросил он, щелчком отстрелив окурок. – Кошаков вон своих мучай, сопля зеленая. А ну, марш отседа!
Поворчав для вида, мальчишки потопали прочь. Но не ушли совсем, а остановились шагах в тридцати. Настырные. Похоже, домой все же придется удирать. Но теперь у нас, по крайней мере, есть небольшая фора.
– Че, шкеты, приссали малеха? – добродушно усмехнулся наш спаситель.
– Ага, – выдохнул Алый, разжимая пальцы. С глухим стуком каменюки шлепнулись на землю. – Спасибо, дядь.
– Да ерунда, – отмахнулся тот. – Вы как домой-то добираться думаете? Они ж не отстанут.
Мы одновременно посмотрели в сторону алыкелевских. Я и Алый – с беспокойством, дядька – с каким-то плохо скрытым умилением. Собравшись в круг, пацаны о чем-то яростно спорили, бросая на нас злые взгляды. Патлатый точно мельница размахивал длинными руками. Крепыш Кеша лупил кулаком в раскрытую ладонь. Мелкий пакостник ожесточенно дергал песцовый хвост.
– Вот что, шкеты, – предложил дядька, – давайте так сделаем: скоро «парма» со сменой поедет, скажу мужикам, чтобы вас захватили. Катались на парме-то?
Он вновь улыбнулся и хитро подмигнул. От накатившего облегчения ватно обмякли напряженные ноги. Радуясь нежданному избавлению, я про себя дал зарок, что отныне никуда, никогда и ни за какие коврижки не сунусь больше с Алым.