Улица Чайковского,
Кабинет Домбровского.
На столе стоит коньяк,
У стола сидит Маршак.
Вячеслав Ромуальдович не только с писателем Маршаком коньяк пивал, но и с композитором Шостаковичем на фортепиано в четыре руки игрывал. А. гостеприимная хозяйка кабинета приглашала молодых литераторов — Даниила Хармса, Николая Заболоцкого, Александра Введенского, Евгения Шварца, Николая Олейникова. Последний такие строчки ей посвятил:
Я влюблен в Генриетту Давыдовну,
А она в меня, кажется, нет —
Ею Шварцу квитанция выдана,
Мне квитанции, кажется, нет.
(Бедный Олейников и подумать не мог, что в 1937 году ему расстрельную «квитанцию» Перельмутр выдаст, а потомок героя Парижской коммуны Домбровский, командуя областным управлением НКВД, наведет страх и трепет на Тверскую землю.)
Занимаясь музыкой и бражней, Вячеслав Ромуальдович не забывал между делом «сражаться» с заграничным «Братством Русской Правды», боевые знамена которого освящали белый генерал Краснов и писатель Амфитеатров. В своих листовках «Братья» призывали:
«Дьявольская власть красным кнутом решила выбить из нас Христову веру. Закрывают храмы, жгут святые иконы, запрещают божественные службы. Хотят сделать из народа тупой, бессознательный скот без Бога, без чести и без совести. Хотят убивать в нас Русскую душу. Не быть тому! Вставай, кто в Бога верует! Кровью и огнем покажем комиссарам: жива Русская душа и мы, христиане, Сатане не подданные»(4).
Через пограничную речку Сестру тайно переправлялись эти листовки и доставлялись доктору Улановскому — единственному «брату» в Питере. Когда-то он, приглашенный комендантом Петропавловской крепости, врачевал арестованных царских министров, а за ними — министров Временного правительства. Теперь же, став глубоким стариком, принимал у себя на дому ночных гостей с той стороны да писал на досуге стихи, которые печатались в эмигрантских газетах под псевдонимом Макар Прозревший:
«Взгляни туда, взгляни сюда —
Везде увидишь ты жида!
Жид лекарь, пекарь и артист,
Жид спекулянт и жид чекист.
Жиды играют на шарманке,
Жид председателем в Госбанке,
Жиды роскошествуют в Крыме,
Жид спекулирует в Нарыме…
Жиды в могилах у Кремля!.
Полна жидами вся земля.
Вот Революции плоды —
Везде жиды, жиды, жиды…»(4)
«Прозревшего» стихотворца Мигберт выследил: потребовал арестовать. Остановился «черный воронок» у дома № 36 на Загородном проспекте, да было уже поздно — старик скончался с «братской» клятвой на устах: «Коммунизм умрет, Россия не умрет!» Мирон от злости ограбил плачущую вдовушку — забрал последнее: дамские часы фирмы «Леврет», дамский браслет с розовым камнем, запонки с бирюзой, золотые монеты царской чеканки. А листовок так и не нашел: неуловима Русская правда!