— Игорь! — свистящим шепотом перебил майор. — Янину надо срочно вывозить из Игнатово!
В телефоне воцарилась тишина, Мартынов быстро прокачивал предложение. Стас уже готовился услышать отговорку вроде: «Ну ты же рядом, ты с Яны глаз не спустишь, а мы напрасно всю прежнюю работу пустим псу под хвост…» Но неожиданно услышал:
— Действуй по обстановке. Ты лучше в теме, Стас. Получится — вывози Янину или даже всех девчонок. Я об одном прошу: не засветись перед Львовым.
— На него что-то появилось?!
— Нет. Чист аки голубь. Но версия, что Водяной — тандем, еще имеет место. Профайлеры над ней пока работают.
— Гарик, в тандеме может быть даже историк Кнышев! Он девушек убалтывает, типа, помогите разыскать в кустах упавшие очки или вставную челюсть… Вид Кнышева вызывает доверие, а физически крепкий Редькин служил носильщиком! У одного машина и нелепый вид, у другого мускулы…
— Стас, не горячись. Мы разрабатываем всех. Спасибо за наводку, что-то еще есть?
— Нет.
— Тогда на созвоне. А сейчас, прости, я очень занят. Освобожусь, перезвоню.
В телефоне пульсировал ритм гудков отбоя, Стас стоял и, не видя ничего вокруг, остекленело таращился на берег. Потом отключил телефон и ходко направился к крыльцу главного дома. Старший группы капитан Мартынов позволил ему решать по обстановке, и майор не собирался рисковать и медлить. Янину надо увозить! А лучше вывозить всех женщин этого семейства. В прошлую пятницу убийца среагировал на платье Яны, и если после ее отъезда он обозлится и слетит с катушек, то может выместить злобу на ее родственницах.
Сыщик еще не знал, что скажет Львовой. Пугать с налету не хотелось. «Пойму в развитии, — постановил. — Попробую вначале Редькиным постращать, скажу, что здесь небезопасно. А дальше будет видно». Если Львова станет упираться, придется надавить и рассказать всю правду. После этого она сама, хоть силой, дочек из деревни выставит!
На адреналине сыщик преодолел высокое крыльцо в мгновение ока. Распахнул входную дверь…
На прямой линии от порога, через просторный коридор, располагалась кухня, где за обеденным столом сидел хозяин дома. Перед мрачным сгорбленным Львовым стояли стакан, бутылка с коньяком и тарелка с сырной нарезкой.
«Обаньки, — не удержался от удивления майор. — А мы, похоже, плавно направляемся в запой». Утром Гущин мельком видел Диму, тот показался невыспавшимся, но тверезым. Сейчас, дождавшись, когда Анечка уйдет на день рождения, отец всерьез подсел на коньячок.
Не разгибая шеи, Дима повернул голову к двери, поглядел на Гущина. И начал медленно выпрямляться. Выгибать грудь колесом, выпячивать нижнюю челюсть, приобретать позицию хозяина и горделивость… Но сыщика не проведешь. В глазах Димы застыла хорошо знакомая следователю обреченность: взгляд не затравленного зверя, готового с бешенством наброситься, Львов напоминал больного пса — большого, добродушного, потерянного.