Тем не менее, до конца следствия никто никого из выживших руководителей баз от управления ими не отстранял. В этом просто не видели смысла, ведь физически помешать расследованию никто не мог, как никто не мог и оказать давление на свидетелей. Формально такая возможность была. Например, никто не помешал бы мне воспользоваться имеющимися на вооружении боевыми роботами и с их помощью устранить особо надоедливого следователя. Вот только этим я подписал бы себе смертный приговор. Тому, кто будет расследовать его смерть, достаточно было просто запросить лог работы оборонительных систем базы, чтобы установить от кого прошла команда на ликвидацию. После чего ответственное лицо с чистой совестью отдаст нужную команду.
Огорчался ли я тому, что попал под следствие? Скорее нет, чем да. Это было ожидаемо. Дело в том, что в империи давно была установлена одна очень интересная традиция. Никого и никогда не награждали серьезными наградами просто так. Всем была известна поговорка: «Героизм одного человека всегда является следствием халатности другого». Потому, если происходило действительно серьезное событие, за которое кого-то требовалось наградить, предварительно возбуждалось уголовное дело. По результатам, расследования устанавливали наличие вины как самого «героя» так и иных должностных лиц в ситуации, преодоление которой потребовало подвига. Только после этого принималось, либо решение о награждении, либо о заключении под стражу.
Что же касалось лично меня, то тут ситуация двоякая. С одной стороны, оборону я выдержал более чем достойно. Враг понес потери. Удалось защитить и другие населенные пункты на поверхности планеты. С другой стороны, многочисленные преступления, за которые меня, при наличии политической воли, можно будет приговорить к стиранию.
Какие преступления, по мнению работавшего со мной следователя я совершил? Негуманное обращение с арестованными гражданами. Их уничтожение без суда и следствия. И кому, какое дело, что этими невинными оказались пираты, заперты мной на своих судах и астероидной базе. Команду на подрыв судов при угрозе их захвата отдавал я, а значит, формально виноват в уничтожении невиновных, ведь пленных никто не судил, невиновных в исполнении приказов рабов, от рабовладельцев никто не отделял. Вот и выходит, что пострадали невиновные.
Второе преступление выразилось в разворовывании государственной собственности. В этом случае имелось в виду имущество, перевозимое большим караваном. Тут я проходил как соучастник и выгодоприобретатель, ведь основной приказ на его конфискацию на нужды обороны утвердил арбитр. В этом вопросе органы следствия особо не напирали, но касалось это исключительно военного имущества, как-никак все оно пошло на нужды обороны. Зато следователи активно пытались доказать то, что я под шумок разворовал и не нужное для самозащиты имущество в виде слитков металлов, перевозимых транспортами, как ограбил и сами транспорты, частично сняв с них часть узлов и агрегатов. Особо их взбудоражил мой приказ на посадку на поверхность планеты кораблей перевозивших колонистов.