В квартире всё тоже было терпимо за исключением того, что наши окна выходили на другие окна в двух метрах от нас. При желании можно было выпрыгнуть из нашего окна в соседское. Здесь были две комнаты, кухня, совмещённая с коридором, и неожиданно сносная ванная комната. Душевая с небольшой сидушкой, чистенькая и ухоженная, без этой жуткой чёрной тины на стенах и плесени по углам. Туалет меня больше всего и впечатлил.
И пусть квартира выглядела пустовато, но зато здесь не было такой антисанитарии. Более того, по сравнению с прошлой квартирой эта была просто заставлена мебелью.
— Здесь… — Саки задумалась, после чего довольно выдала. — Уютно! А да, уютно, как гнёздышко любовное! — а потом поймала мой взгляд и тут же уже более смиренно. — Это так, просто выглядит.
Здесь не было хозяина дома, так что мы договаривались с хозяином квартиры. И, увидев мой вид, сначала он не очень-то и желал иметь со нами дело. Однако почти всё и почти всегда в этом мире решается деньгами.
Буквально полчаса, и мы уже располагались в своём новом жилище.
В моём новом жилище.
— Я готова, можешь не беспокоиться, — показала свои руки Саки. На них были в два слоя надеты перчатки. Плюс сама она нацепила маску.
Дело было утром следующего дня. Саки, вооружившись бинтами и антибиотиками, собиралась перевязать мои несчастные пальцы без ногтей. К сожалению, сделать одной рукой это я не мог, а идти к чёрту на куличики к врачу картеля не очень хотелось. Голова болела, тело болело, было в принципе не очень хорошо. А потому помочь вызвалась Саки.
И я согласился. Теперь, честно говоря, жалел, и в первую очередь из-за того, что у неё диагноз ВИЧ. Я знаю, он передаётся через кровь, но всё равно было немного беспокойно доверять себя любимого той, кто может наградить тебя болезнью на всю жизнь.
— Два слоя перчаток и маска, — указала она на лицо, видимо, видя моё беспокойство. — К тому же, я не заразна.
— Позволь с тобой не согласиться.
— Не заразна в плане обычного контакта, мы же не кровь друг другу будем переливать. Ну немножко доверия, ну пожа-а-алуйста, — скорчила она жалобную рожицу.
Хочу сказать, что после того, как Саки отмылась и немножко отъелась, даже язва на щеке начала заживать. Будто в её тело вдохнули жизнь. Шрам останется, но такого уродства уже не будет. И пусть она до сих пор прятала свои зубы, я был уверен, что если всё будет хорошо, позже сможет вставить себе нормальные протезы.
И сейчас она буквально желала угодить. Эта черта характера могла порадовать её мужа, но никак не меня, кому от Саки ничего не нужно было в принципе. Её угодливость перерастала в навязчивость, что раздражало. Иногда очень сильно.