– Цыган – это тебя зовут так?
Новый знакомый ответил, не оборачиваясь:
– Угу.
– Я Максим.
– Ты – Тарч. Забудь прежнее имя, парень. Имя, фамилию, адрес свой домашний и все такое. Я назвал тебя Тарч. Здесь это называется «окрестил». Если тебя спросят, как тебя зовут, говори только так: Тарч. Пока ты новичок, могут спросить, кто тебя крестил. Скажешь, Цыган. А прежнее имя забудь.
– Почему?
– Поживешь тут, поймешь. Объясню позже. Ты жрать хочешь? Нам хозяйка удружила. Сама вышла погулять в самом начале шухера, видимо. Квартира осталась пустая, чистая. В холодильнике картошка с мясом, хочешь? Не стесняйся, хозяйке уже не понадобится. В лучшем случае, она сейчас где-то бродит... – Цыган поднял руки и изобразил киношную походку зомби, которые, увидев живого человека, радостно шествуют к нему, надеясь полакомиться свежими мозгами, – Но вряд ли. Ее сожрали еще до того, как успела осознать, зомби она или нет. С женщинами так всегда. Спасается одна на сотню, это из тех, кто оказались иммунными. В основном, баб вытаскивают отряды рейдеров... – и, видя недоумение на лице собеседника, пояснил, – ...ну, вроде меня. Я рейдер-одиночка. Но чаще на рейды выходят группами. Ладно, по ходу расскажу еще.
– А иммунные, это кто?
– Как ты. Как я.
– Те, кто не превратился в зомби?
– Они не зомби, парень. Они – живые. Но зараженные вирусом. Точнее, зараженные все. И ты тоже. И я. Но их организм проиграл и начал меняться. А ты – иммунный . Твой организм переварил вирус, адаптировался к нему и теперь вы живете в симбиозе. Тебя он тоже меняет, но не настолько сильно, как их... Черт, – Рейдер раздраженно взмахнул руками, – Ненавижу, когда начинаются вопросы. Из-за них не рассказ, а путаница! И хватит стоять в проходе. Садись на диван, расслабься. Все, парень, ты встретил меня и твоя жизнь наладилась. Сходи на кухню, возьми пожрать, выпить. Там мартини и коньяк початый. Тащи все сюда. Бабенка тут, видать, веселая жила, любила тяпнуть перед сном соточку.
Комната действительно была типично женской: черно-красный плед на диване песочного цвета, рядом на журнальном столике – стопка бульварных романов,мебельная стенка, с невероятным количеством полочек и ящиков, вся забитая мелкими фигурками из разноцветных камней, шкатулками, фужерами, косметикой и еще какими-то вещами, напоминая своим видом большую женскую сумочку. Картину дополняли заставленные цветами подоконники, с аккуратно сложенными рядом инструментами для ухода. И нигде, ни в коридоре, ни в зале, ни в видной в открытую дверь части спальни, не чувствовалось присутствия мужчины.