В свете основной идеи становится ясно, что замысел и цель автора были сформулированы в самом начале романа, когда следователь Заал Анджапаридзе беседует с истопником котельной.
Перед допросом следователь заводит со старым истопником беседу по душам, и одинокий, истосковавшийся по доброму слову старик делится с молодым отзывчивым следователем самыми заветными своими мыслями. Как исповедь звучит чистосердечное признание старика: «В том-то и беда моя, что никому я ничего хорошего не сделал. Уйду — и следа на земле не останется». Заал пытается утешить старого человека, убеждает его, что бесследно исчезнуть с лица земли не может никто. Долгая и содержательная беседа, продуманная автором до мелочей, заканчивается неожиданно:
«— Как знать, не спугнул ли твой кашель среди ночи воров. А ты об этом не узнаешь. Нет, бесследно с земли не уйдешь, если даже очень этого захочешь.
— Хорошо говоришь, как по-писаному, — не сдавался старик. — А если мой кашель влюбленных спугнул да разлучил навеки?»
Весь диалог, особенно последние реплики, убеждает нас в том, что Заал напрасно пытается утешить старика. Истопник прав, когда признается сначала себе, а потом и другим в горькой истине: он уходит из этого мира, не оставив никакого следа. И выясняется, что теория «невольного добра», сочиненная Заалом, всего лишь самообман, ибо совсем не в этом сила человека. Старик шутя разрушает наивную теорию, в которую так хотелось верить Заалу. Нет, добро, совершенное случайно, невольно, неосознанно, не оправдывает пребывания человека на этой земле. И старик своим бесхитростным, но трезвым вопросом дает почувствовать Заалу всю несостоятельность его «теории».
Этот диалог является началом того философского потока, который постепенно завладевает нашим вниманием и примерно в середине романа становится ведущим.
Как уже было сказано, несчастье, случившееся с Паатой Хергиани, и расследование связанных с ним обстоятельств только средство для выражения основной идеи романа. В ходе следствия мы знакомимся с главными героями и эпизодическими персонажами, которых можно разделить на две противоположные группы. С одной стороны, Иродион Менабде — отчим Пааты — и его приятели, с другой — друзья Пааты, учителя, среди которых ведущая роль принадлежит классной наставнице Гванце Шелиава.
Эти две группы нарисованы контрастными красками, так что сразу ясно, где добро, а где зло.
Если Иродиона Менабде и его окружение писатель изображает весьма натуралистично, обнажая их духовное убожество, то образ Гванцы Шелиава решен в приподнятых, романтических тонах.