После новогодних праздничных дней встретился с Вавиловым и рассказал всю правду о своем состоянии и намерении искать другую работу. Тот долго молчал, после, вздохнув, выговорил:
— Кто же потянет начатое дело, Павел Николаевич, ведь вся надежда была на вас! Придется доложить Владимиру Владимировичу, возможно, понадобится поправка в принятой программе модернизацию, коль нельзя рассчитывать на ваше участие.
— Борис Валерьянович, полагаю, не все так страшно. Есть в ведущей группе толковые ребята, да и основной алгоритм последующих исследований более-менее отработан. Думаю, они справятся, у меня есть уверенность в том.
На эти успокаивающие слова Павла глава комитета не ответил, лишь расстроенно махнул рукой — мол, хорошо бы так, но полагаться на то не стоит. После сказал уже о другом:
— А зачем вам уходить и искать где-то работу, когда у нас самих ее непочатый край! Понятно, в своей компании оставаться неудобно, но можем предложить другую, с которой вы наверняка справитесь. А если все же к вам вернутся прежние способности, то немедленно подключитесь к основному проекту. Думаю, такое решение будет наилучшим для нас всех, согласны?
Вот так Павел стал руководителем одной из технических служб комитета, занимавшейся текущими задачами отрасли. Никакой науки здесь близко не было, голая практика с конкретным заданием — составить программу по какому-то этапу производственного цикла и довести до ее реализации. В какой-то мере нынешняя работа перекликалась с прошлой — все это его прежней компанией изучалось ранее, но лишь для сбора исходной информации и анализа, а сейчас он, собственно, реализовывал возможные наработки. Встречался по служебным делам со своими бывшими коллегами, приходилось бывать на прежней работе, первая неловкость в новых отношениях быстро прошла, сменилась дружеским участием. Павла тронула их тактичность и уважение — наверное, узнали о случившейся с ним неприятности, но ни словом ни жестом не показали тени пренебрежения, тем более злорадства.
В марте пришли вести из Чечни, давшие надежду на хоть какой-то мир в этой неспокойной земле. Там местные власти провели референдум о Конституции и выборах Президента республики. Подавляющая часть населения приняла волю остаться в составе России и прекратить войну, главой же вновь стал Ахмат Кадыров, еще три года назад перешедший на сторону федеральной власти. Правда, ему противостоял прежний руководитель Ичкерии Аслан Масхадов, обосновавшийся в труднодоступных районах, а с ним авторитетные полевые командиры вроде Шамиля Басаева и Доку Умарова. И они во всеуслышание заявляли о своей непримиримости, угрожали новыми терактами, еще более страшными, чем в театре на Дубровке. Запад же наконец осудил чеченских террористов, признал Масхадова не легитимным — о том заявил президент США Джордж Буш-младший, Европа послушно за ним повторила. Правда, негласная поддержка продолжалась, если не напрямую, то по арабским каналам — через ту же Саудовскую Аравию.