Кстати заметить, одним из любимых героев отца был царь Ирод – новатор архитектуры и дерзновенный эстет, понимавший, что единственный способ отвратить от себя главное оружие ненависти евреев – забвение – это гигантское строительство во всей вверенной ему провинции – и в масштабах, сравнимых с египетскими пирамидами, под стать каковым и был отстроенный Иродом для своих враждебных подданных Храм. Однако деяние это так и не сберегло его гробницу на холме Иродион, вершина которого так хорошо просматривалась из Пузырька. Но особенно восхищало отца не множество Иродовых убежищ – крепостей, дворцов, – а его дерзновенное эстетство: ради единственного представления царь мог построить театр на Иродионе только для того, чтобы, помотав Марка Агриппу по пустыне в колеснице, отмокнуть с ним в бассейне, затем подняться в царских носилках на вершину дворцовой горы и насладиться «Антигоной» в декорациях Иудейских холмов, ныне не сильно искаженных бетонными кубиками разбросанных поселков.
Масоны почитали Храм в качестве явленной копии Вселенной, а его строительство – одним из важнейших дел, которое предпринимает человек, соучаствуя в творении мира. Возникновение у человечества садов и храмов в представлении масонов означало конец кочевого варварского образа жизни и начало досуга искусства и цивилизации, хотя бы и в ущерб сытости. Сады и храмы увенчиваются созданием книги и с ней – воображения мира, ибо все существующее – от элементарных частиц, генного кода и видового разнообразия до виртуальных миров и звездной бездны – это слова, что подчиняются разным грамматикам – естественных языков, физических законов или математических теорем.
Отцу была близка убежденность Поленова в том, что пейзаж – это преобразование Вселенной в состояние мысли. «Почему пейзаж может быть красивым? – спрашивал себя Поленов, и я вспоминал Юту и Ротко. – Почему новая живопись все-таки оказывает впечатление на зрителя? Разве геометрия палитры не древний отпечаток на сетчатке неба и причудливых скал? Что глаз видит и чего он не видит в ландшафте? Полагаю, в этом свойство мозга, преображающее наше зрение». Поленов подбирается к тайне света палестинского пейзажа, и отец обводит эту выписку рамкой: «Солнце выжигает на сетчатке отпечаток-негатив, как на серебряной пластинке: иерусалимские холмы ослепительны и оставляют на зрительном нерве скудный отпечаток тьмы». Здесь же отец помечает: «В 1920-х годах близ Старого города располагалась глазная клиника! Художница Анна Тихо, жена офтальмолога, точно передала теменное