* * *
– Чего задумчивый такой? – спросила Сойка за ужином. Дима отвлёкся от своих мыслей и ответил:
– Да так… надоело уже с этим усиленным режимом. Торчишь безвылазно здесь, со скуки пухнешь только. Пацаны, вон, в охране уже. А я что? На стрельбище и то, нельзя. Патруль? Самой-то, мам, не смешно? Здесь и не происходит ничего.
Сойка вздохнула, она уже не в первый раз за последнее время выслушивала эти "капризы" сына. Для неё самой, так и хорошо, что Дима рядом. Каждый раз, когда они с Горцем уходили в свои походы, она спать ночами не могла, волновалась. За обоих. А сейчас, с этой "войной", волнения ещё больше стало. И хорошо, что запреты эти ввели. Сыну, правда, этого не объяснить, не поймёт, в бой всё рвётся. Успеется еще, пусть сидит, пока сидится. Объяснять это сыну бесполезно, закатит глаза и нацепит на лицо выражение вселенской скуки. Сойка лишь вздохнула.
– Успеешь навоеваться ещё, сын. Успеешь, – она встала из-за стола, собирая тарелки.
– Спасибо, мам. Я это, прогуляюсь пойду. Долго не буду, – сказал сын и поцеловав мать в щеку, упорхнул. Ростом он, кстати, пошёл не в отца и сейчас был чуть выше ста семидесяти. При этом, телом вышел пропорционален и коренаст. Добавить сюда постоянные занятия и получался очень гармонично развитый подросток.
Когда сын ушёл, Сойка отложила тарелки и застыла, закрыв глаза. На несколько секунд её захватило столь тревожное ощущение, что даже жутковато стало. И голова тут же начала побаливать. Что это? Качнув через себя толику энергии и сняв тем самым неприятную боль, девушка задумалась, пытаясь определить причину. С сыном это точно не связано. Здесь он в безопасности. Горец? Тоже вряд ли. Что-то другое, отдалённое будто. Сойка в конце-концов тряхнула головой, прогоняя наваждение и продолжила прибираться на кухне.
Дима в это время, с рюкзаком и автоматом пробирался тенями по улицам. Людей уже практически не было, только патрули и те, кто от Крикливой возвращаются или наоборот, только идут к ней в бар. Кстати о баре. Их с парнями после десяти вечера туда уже не пускали. Алкоголь не наливали тоже. Пиво Дима пробовал и даже понравилось, но это со взрослыми. А одни когда, не позволялось. Живчик, конечно, на крепком замешан и пацаны его постоянно пьют, но это не то, всё равно. Втихаря попьянствовать тоже не получалось, во-первых, достать алкоголь в стабе с "сухим", можно сказать, законом, подростку, практически невозможно. Не дадут, не продадут. Во-вторых, если всё-таки и удалось бы напиться, то наказание их ожидало строгое. Равно как и любого другого жителя, замеченного в неподобающем состоянии в неподобающее время. Такие уж правила. Диму, правда, к алкоголю и не тянуло. Не понимал он этого "кайфа". А вот девушки… на этом моменте у него чуть не слюноотделение со всеми "вытекающими" начиналось. Он прекрасно знал, почему их вечерами в бар не пускают. Стриптиз. Пусть и не каждый вечер, но поглазеть хотелось жутко. А ещё больше хотелось… хотелось, в общем. Хам однажды стырил у кого-то флешку с порнухой, так Диму видеть нужно было во время просмотра. Он тогда ещё был одного с ними возраста. Друзья-то "в курсе" уже были, как и куда нужно, всё-таки до Улья жили в городе, в мире, где доступ ко всей "клубничке" простейший, один запрос в поисковике на смартфоне и "любуйся" сколько хочешь. В Улье с этим сложнее. С доступом, в смысле. На одном из выходов с отцом, не так уж и давно, кстати, Дима всё же решился задать интересующий вопрос. Горец, неожиданно для сына, отнёсся к этому с пониманием, ответил, как взрослому, а не как ребёнку. Сказал, чтобы сын ждал "совершеннолетия", ему тогда можно и Крикливой наведаться будет, но отметил тут же, что через тех "девушек" десятки мужиков прошли, если не сотни и захочется ли ему в этом "пачкаться"? Ищи свою спутницу, сказал Горец. На стоявшей в полный рост проблеме полового неравенства в Улье, где на сотню мужиков приходится одна женщина, внимания заострять не стал. Отец сына "читал" и этот "интерес" в нём уже заметил. Даже с Сойкой по этому поводу разговаривал. Сын после ответа отца только смущённо отвёл глаза. Но остался доволен. Тогда же появился и ещё один "пунктик" превосходства над друзьями, женщину он познает уже вот-вот. Хотя, Хам, вроде как "уже", судя по его рассказам. Но опять же, момент интересный, о своих "похождениях" при Диме он рассказывать перестал, как только у того эмпатия проснулась. Наверное, врал всё-таки. Было у Димы такое подозрение, потому, что судя по количеству "этого самого" из рассказов, Хам только и делал, что трахался с девчонками, с перерывами на сон, разве что.