— Почему вы решили, что я на вас дуюсь?
— Хватит уже выкать, я не великая шишка, ко мне можешь обращаться на «ты».
— Хорошо, как скажешь.
— Так чего дуешься?
Отвечать, что шокирован сценой кровавого допроса, — не могу. Не поймет. Да и жертва далеко не святая, с ней все сложно. С точки зрения не только господина Гурро, но и общества аборигенов в целом, ничего плохого не случилось. Пленника тащили, чтобы вытянуть из него информацию. И вытягивать ее полагается без оглядки на средства. К тому же по меркам Рока лесовик поступил, можно сказать, гуманно. Узнав все, что требовалось, не убил Тимра.
Так зачем он нужен после того, как все сказал? Не отпускать же. Получается, доброе дело сделал.
Но я, хоть и много чего повидал, еще не готов равнодушно смотреть на такие вещи. Увы, родился не в Роке, а на первой родине подобные сцены увидеть в реальности сложно, даже если проживаешь не в самой цивилизованной стране.
Но, разумеется, объясняться в таком духе нельзя. Я не готов направо и налево рассказывать, что родился не в этом мире. Значит, надо срочно придумать иную причину, которая Мелконога не удивит.
Потеряв на обдумывании несколько секунд, я повторил:
— Да не дуюсь я. Просто не вижу смысла в том, как ты поступил с Тимром.
— А какой должен быть смысл?
— Вот смотри, Гурро, мы идем назад. Время теряем и силы. А ведь можно было разговорить Тимра сразу, еще утром. И тогда мы бы уже несколько часов шли туда, куда надо. Но вместо этого мы тащились по неправильной дороге. Не понимаю, зачем так долго тянул с допросом.
— А, вот ты о чем. Ну да, обмишурился я слегка. Но ты учти, что я малость не в себе после этой клетки. Злости во мне много, а когда злишься, башка скверно работает. Да и рожа этого Тимра мне сразу не понравилась. Таких упрямцев с ходу колоть тяжеловато. Их надо слегка помариновать. Если делать это правильно, они иногда разговорчивыми становятся. Может, и переборщил я с мариновкой, но ведь получилось как надо.
— У реки нас могут ждать, — напомнил я. — Да и твари ночью вылезут, мы скоро окажемся недалеко от шахты.
— Мы не пойдем далеко на север, — ответил Мелконог. — Сейчас вернемся чуток на северо-восток, потом на север немного пройдем и резко повернем на северо-запад. Обойдем вон ту гряду, самую высокую, и снова повернем, но уже точно на запад. И так будем идти долго. Даже не знаю сколько.
Я обернулся и указал на юго-запад. Оттуда мы сейчас возвращались.
— А что там? Я так и не понял, почему нам нельзя пройти напрямик? Что за белое пятно на четверть карты?
Мелконог, тоже обернувшись, несколько секунд молчал, задумчиво уставившись вдаль, после чего нехотя ответил: