— Значит так, — рассуждал моя дядя, вышагивая по кабинету, — не поддаемся эмоциям, действуем последовательно. И для начала нужно ввести тебя в мою семью так, чтобы никто не догадался, кто ты на самом деле и откуда. Ни родные, ни посторонние. Сама понимаешь, если правда выяснится, на тебя устроят настоящую охоту.
— То есть будем много лгать и притворяться, — продолжила за него я.
Он вздохнул:
— Тут ничего не поделаешь, Эвелина. Никто, кроме нас двоих, не должен знать об истинном положении дел. Даже мои родные. Потому мы постараемся обставить все правдоподобно. И я уже знаю как. Я представлю тебя, как дочь моего двоюродного брата Итгора, якобы он отправил тебя в столицу специально на королевский сезон, чтобы ты удачно вышла замуж. А мы, как родственники, естественно, должны тебе в этом помочь. Но, чтобы все выглядело достоверно, тебе следует приехать к нам завтра, а не вот так вот внезапно возникнуть среди ночи. Пойдем, я знаю, где ты сможешь переночевать.
Как я поняла, особняк мы покидали через ход для прислуги. Лорд Веллер не захватил с собой подсвечник, и я толком ничего не могла разглядеть. Коридоры, выход на улицу… Но и тут оказалось не особо светлее — ночь выдалась темной.
Углубившись в сад, дядя остановился за небольшой беседкой. Опасливо оглянулся на дом, тихо произнес:
— Так, тут точно не засекут.
Быстро потер ладони друг о друга, пальцы охватило мерцание. И он с завидной ловкостью принялся из него плести нечто среднее между сетью и паутиной. Завершив, кинул вперед, и прямо перед ним сформировался мерцающий пролом, будто разорвавший ткань самого пространства.
— Это портал, — на мой изумленный взгляд пояснил лорд Веллер. — Не бойся, это безопасно, идем, — даже за руку взял.
В портал я шагнула, затаив дыхание. Но переход не ощутился вообще никак.
Мы оказались в полутемной прихожей. Единственным источником света служили окна, а сквозь них виднелся совсем рядом старинный уличный фонарь.
— Так, Эвелина, подожди пока здесь, — попросил лорд Веллер, — я обо всем договорюсь и сразу вернусь.
Он скрылся в сторону едва различимой лестницы. В одиночестве стало совсем не по себе.
Нет, мне определенно нужно хотя бы пару часов в тишине и спокойствии, чтобы переварить все случившееся за день… А то, боюсь, внутренне назревает тихая истерика, уж очень сложно в этой ситуации сохраняться невозмутимость.
Дядя вернулся минут через пять и не один. За ним следовала миловидная полная женщина в простом платье с пышным шелестящим подолом. Из-под ее кружевного чепчика выглядывали темные с проседью кудряшки, придавая уже немолодому лицу задорный вид.