То, что император не в духе, было понятно сразу. Хотя Эрдан привык, что обычно отец «держит лицо», но сейчас тот даже не пытался скрыть раздражение.
— Так зачем ты хотел меня видеть? — едва переступив порог отцовского кабинета, поинтересовался Эрдан. — Я спешу.
Император Хоггар сидел за столом и смотрел на сына настолько премрачно, словно хотел на месте убить взглядом.
Но ответил вполне спокойно:
— Это, конечно, похвально, что ты, наконец, всерьез отнесся к скорой женитьбе и намерен заранее присмотреться к избранницам. Но кое-что весьма и весьма меня удручает… Скажи-ка мне, Эрдан, на чем именно держится власть императора?
— Давай ближе к делу, — прекрасно понимая, куда клонит отец, Эрдан хотел поскорее закончить этот разговор. И не потому, что тема была неприятной. А потому, что император Хоггар мог еще часа два читать нравоучения на тему «Как нехорошо не слушаться инквизицию».
Император поморщился, недовольно произнес:
— Эрдан, ты же понимаешь, что отмена сегодняшних казней, это большая ошибка. Я уж не говорю о том, что с твоей стороны это непозволительное самоуправство и даже святотатство.
— Это ты так считаешь или Верховный инквизитор Виденс так сказал? — как бы между прочим уточнил Эрдан.
— Да, он так сказал, но и я абсолютно с ним согласен. Наша власть держится на поклонении Ирату, и если мы не станем расправляться с отступниками от веры, как полагается, то можем в итоге лишиться всего. Эрдан, — взгляд отца потяжелел еще больше. — Инквизиция тобой очень недовольна. Посланники Ирата недовольны еще больше. Без сомнений, и сам Ират в гневе, что ты ведешь себя настолько неподобающе. Ты всех нас ставишь под удар.