— А можно я часть вещей у вас пока оставлю и возьму только то, что повезу с собой в Лондон? — спросила Маша.
— Без проблем. Мы из той комнаты хотели детскую сделать, а сделаем гостевую для тебя.
— Позже снова в детскую переделаем, — сказала Солнышко, хитро улыбаясь, что говорило о том, что идея с детьми у неё и у Маши на этот раз засела в головы серьёзно.
Я стал собираться на тренировку. Кимоно придётся мне выбирать из тех, что лежат в нашем Центре. В этом времени у меня его не было. Ну ничего, вместе со всеми переоденусь. Там есть раздевалки для мальчиков и для девочек, как и положено.
Я поцеловал своих двух жён, которые уже начали собирать чемоданы. Сначала они решили собрать наши, а потом машины. Для Маши всё это было впервые и поэтому она с нетерпением ждала своей очереди. Конечно, она никогда в жизни никуда не выезжала дальше подмосковного пионерлагеря, куда родители отправляли её на лето. А здесь бац и сразу в Лондон. Жаль, что мы раньше неё улетаем, а то как здорово было бы полететь вместе. Ну да ничего. Вольфсон ей в помощь.
В центр я приехал пораньше, чтобы решить оставшиеся важные вопросы, да и попрощаться со всеми. Потом зашёл к Наташе, чтобы узнать, как она сегодня с Димкой и ребятами встретила англичан.
— Нормально встретили, — сказала Наташа, оторвав свои губы от моих. — Заселила всех и они уже приступили к работе. Французы тоже работают хорошо. Обещали в понедельник всё сдать под ключ и мы их во вторник отправляем назад. Я уже заказала билеты для них в «Аэрофлоте». Представляешь, как только люди видят письмо с просьбой от нашего Центра, все становятся сразу очень милыми и делают всё быстро.
— Это потому, — сказал я, тоже оторвавшись от её таких сладких губ, — что ты такая у меня красивая и все падают штабелями, поражённые твоей красотой.
— Вот ты болтун. Там работают одни женщины. А так они поступают потому, что знают, что это Продюсерский Центр Кравцова, знаменитого артиста и кандидата в члены Политбюро.
Последнюю фразу она произносила уже лёжа на диване и с довольной улыбкой на губах. А я не выдержал, потому что дома мои две жены так эротично исполняли мною придуманный танец и поэтому я от них сбежал. Я, конечно, мог утащить Солнышко и Машу в спальню и они были бы не против. Но надо было попрощаться по-настоящему с Наташей, а какое это прощание с любимой женщиной без секса? С третьей, причём, и тоже любимой.
Ну а на диване я сделал всё, чтобы Наташа обо мне помнила долго. Наташа была счастлива и я вместе с ней.
— Как тебе живётся на новом месте, то есть в моей квартире? — спросил я её, когда мы отдышались.