— И что вам нужно здесь?
— Нобу! Нельзя быть таким грубым! — возмутилась мать, но мгновенно притихла под тяжелым взглядом подростка.
— Я, как глава рода Хасимото, хочу знать, для чего в мой дом пришел следователь.
Гость несколько секунд осматривал парня, после чего спросил:
— Поговорим?
— Наедине, — ответил парень и взглянул на Хитоми. — Мот не отказался бы от твоего чая.
Мать поднялась и, молча кивнув, поставила чай и пару чашек на поднос, после чего без единого слова покинула кухню.
— Слушаю вас, — произнес Нобу, усевшись за стол.
— Как-то раз к нам позвонил взволнованный человек. Он говорил, что в соседней квартире кто-то истошно орет и просит пощады. Затем позвонил другой человек и сообщил, что по этому же адресу кто-то орал и просил пощады, а сейчас просто воет. Когда туда прибыли патрульные, то обнаружили человека… — тут следователь достал из кармана фотографии изуродованного тела и начал раскладывать перед парнем. — Да, как потом оказалось, эта жертва далеко не так проста как кажется. В той квартире мы обнаружили расчлененный труп девочки. Наши эксперты говорят, что ее изнасиловали и задушили. Эта девочка оказалась племянницей жертвы. Ее родители погибли в автокатастрофе, после чего этот человек стал ее попечителем.
— Какое отношение имеет это преступление ко мне?
— Когда ваша мать подала заявление в полицию и мы обнаружили вас на одной из улиц. Однако, до этого мы обнаружили несколько трупов и запросили ваши отпечатки пальцев. Так они попали в наши базы.
— К чему вы ведете?
— В этой квартире обнаружены отпечатки. Очень много отпечатков. Ваших.
— Меня там не было, — не моргнув глазом, солгал Нобу. — Откуда они там — понятия не имею.
— Лет пять назад одного этого факта хватило бы для того, чтобы добиться у дворянского суда вашего заключения. Но мы с вами живем в век высоких технологий. Каждый двадцатый дом имеет систему видеонаблюдения. Парковка торгового центра, через дорогу от дома, прекрасно захватывает вход в этот дом. Вас тут не было, хотя на станции вас она зафиксировала.
— К чему вы ведете?
— Что вы делали в той квартире и что вы знаете о произошедшем в том месте? — уставился тяжелым взглядом в парня следователь.
— Ничего. Не слышал, не видел, не участвовал.
— Не поймите меня неправильно, — Такиширо достал из кармана пачку сигарет и вытащил одну, начав разминать ее фильтр. — Я доволен тем, что этого ублюдка изуродовали как проклятого. Однако, такого рода увечья, считаются тяжелым преступлением.
— А изнасилование и убийство ребенка к какому разряду относятся?
— Средне-тяжелым, — недовольным тоном ответил следователь.