. Поцелуй мира, даваемый утешенному катаров
[762] мало чем отличался от поцелуя, передававшегося посвятителем посвященному, и целования свидетелей среди братьев Храма.
Для манихеев, катаров и тамплиеров были общими следующие обычаи: вместо любой молитвы манихеи произносили только Pater noster (Отче наш)[763]; мессалиане, эухиты, валентиниане, богомилы, булгары делали то же самое и называли баттологией использование других молитв[764]; альбигойцы грешили с уверенностью сознания до тех пор, пока имели возможность при смерти прочитать один раз Pater noster и принять возложение рук их учителей или совершенных[765]; наконец, Pater noster является единственной молитвой, предписанной посвятителями; и часто число молитвы Pater, которую должен был ежедневно читать посвященный, определялось самим его наставником[766].
Три нечестивых поцелуя, требовавшихся от посвящаемых в тамплиеры, имели свое происхождение в трех печатях манихеев: начало, середина и конец[767]. Действительно, избранные секты делились на три печати. Первой была печать уст, в которые не должно входить никакой воспрещенной пищи и откуда не должна выходить никакая ложь. Вторая – печать рук, показывающая, что они должны быть чистыми от насилия. Третья – печать груди, указывающая, что сердце должно быть закрытым от злых мыслей[768]. Существовало несколько вариантов: так, манихеи признавали еще печать головы, чтобы обуздать гнев; печать сердца, чтобы предостеречь себя от бурных страстей; печать печени, чтобы охранить чресла от вожделения[769]. Как не признать здесь соответствие моральной идеи печатей с поцелуями, принятыми у тамплиеров: акты постыдные по своей форме, особенно в глазах людей, не проникшихся их духом[770].
Я завершил с главными сопоставлениями. Многое другое, если бы я захотел, могло бы занять здесь свое место, чтобы подтвердить полное подобие манихеев и катар[771]. Остановлюсь только на последней характерной черте: уединенность и таинственность окружали посвящение у манихеев[772], катар[773] и тамплиеров. Почти все допрошенные храмовники указали, что прием в орден совершался ночью и в удаленных местах[774]. Крупное приорство Вулена, в окрестности которого обнаружили великолепную шкатулку господина герцога де Блакаса[775], было окружено таинственными прибежищами, в высшей степени подходящими для тайных собраний.
Одним из них является маленькая подземная часовня, остатки которой еще видны в лесу, находившаяся менее, чем в 2 километрах от Вулена[776]. Там каменные колонны, расписанные красноватым цветом, еще поддерживают землю; но с таким обветшанием сегодня пробраться в нее можно только ползком, преодолевая в этой темной обители корни деревьев. Вход в нее готической архитектуры и соответствует внутреннему стилю, не позволяя усомниться, что она принадлежала во времена расцвета великому приорству Вулена.