— Охренеть…
Сан Саныч развёл в руки стороны, не зная, что ещё добавить.
— Моли бога, Варченко, чтобы о твоём идиотском проступке не узнал Грубин…
— А кто это?
— Это Фёдор Матвеевич который. Если узнает — влетит и мне, и тебе. Причём мне сильнее.
К моменту, когда мы сели в отправлявшийся в Будапешт автобус, форма окончательно просохла, о вчерашнем происшествии напоминали лишь сероватые разводы на куртке и штанах. Правда, в кроссовках было ещё противно от влаги, ну в них хотя бы на ринг не выходить, на это есть боксёрки.
Ответные поединки сложились примерно по такому же сценарию, как и в первый день. Только на этот раз Гладышев и Варданян берут убедительный реванш, а единственное поражение в нашей сборной потерпел… Да-да, Максим Варченко. Первое поражение после вселения в собственное тело. Нет, по-хорошему, я, конечно, должен был выигрывать, как и в первый раз. Бой так и складывался, я мастерски отбивал наскоки противника, а в третьем раунде решил повторить свой спурт. Вот только и Немец пошёл ан меня, низко опустив голову. В итоге — столкновение лбами, в результате которого ему ничего, а у меня — рассечение брови. И не сказать, что глубокое, кровь отнюдь не заливала моё лицо, и видел я нормально. Но местный врач, видимо, считал по-другому, заявив, что поединок не может быть продолжен. Протесты мои и моего секунданта результата не возымели.
— Да и чёрт с ним, пусть подавятся, — в сердцах плюнул Сан Саныч, расшнуровывая мои перчатки.
Сечку даже не пришлось зашивать, обошлись пластырем, который можно будет снять через пару дней. Жаль, конечно, эта глупая случайность и предвзятость местного эскулапа слегка испортили мне победную статистику. Знал бы, что так случится, весь бой держал бы соперника на дистанции.
Во второй день присутствовал и сам легендарный Ласло Папп. Получилось даже сделать с ним общую фотографию, в лучшем случае, наверное, пришлют одну фотку в Госкомспорт, мы и не увидим себя рядом с легендой любительского бокса.
По возвращении мы обнаружили стоявшую у ворот лагеря небольшую толпу человек в десять, в которой я разглядел несколько знакомых по вчерашнему происшествию лиц. Ещё там мелькал мужик в форме с погонами и фуражке, наверное, милиционер, он в данный момент общался с представителем лагерной администрации. При нашем появлении все, включая милиционера, повернулись в нашу сторону, а товарищ из администрации подошёл к автобусу и попросил водителя открыть двери, чтобы пассажиры могли выйти наружу.
— Чего случилось-то? — недовольно и в то же время с ноткой тревоги спросил Сан Саныч, ступая на землю.