Тихий смех Галины вывел меня из состояния уныния. По крайней мере, на мгновение.
– Когда-нибудь ты будешь тренировать его, – предположила она, фыркнув, словно представляя, что я буду обращаться с ним так же, как она обращалась со мной, и рассмеялась.
Я хихикнула, вспомнив о том, как за десять проведенных нами вместе лет она сотни раз давала мне подзатыльники. Кое-кто не выдержал бы ее своеобразной требовательной любви, но мне она втайне нравилась. Мне она шла на пользу. Мама всегда говорила, что стоит дать мне палец, как я откушу всю руку.
А Галина Петрова не уступила бы даже мизинца.
Но уже не в первый раз она упомянула о том, что мне нужно заняться тренерской работой. В последние несколько месяцев, когда ситуация становилась… все более безнадежной, когда моя надежда найти другого партнера стала таять, она, не церемонясь, но и не торопя меня, как бы невзначай заводила со мной разговор об этой возможности. Просто говоря: Джесмин, ты будешь тренером. Да?
Но я все еще не была готова к этому. Мне казалось, что стать тренером значит сдаться, а… я не была готова. Еще не готова. Еще нет, твою мать.
Но, может быть, пришло время? – прошептал в моей голове какой-то ворчливый, хнычущий голосок, отчего у меня все сжалось внутри.
Галина, словно чувствуя, что происходит в моей голове, снова фыркнула:
– У меня много дел. Отрабатывай прыжки. Ты не отдаешься этому полностью, потому что слишком погружена в свои мысли, вот почему ты падаешь. Вспомни, как было примерно семь лет назад, – сказала она, все еще внимательно глядя на лед. – Перестань думать. Ты знаешь, что делать.
Я не думала, что она замечает мои трудности с тех пор, как стала тренировать кого-то другого.
Но ее слова запали мне в душу, и я точно припомнила то время, о котором она говорила. Она была права. Мне тогда было девятнадцать лет. Это был самый неудачный сезон в моей одиночной карьере, еще до того, как я осталась без партнера и каталась одна. Тот сезон стал стимулятором для трех следующих сезонов, которые привели к тому, что я стала кататься в паре, кататься с партнером. Я была слишком погружена в свои мысли, слишком долго все обдумывала и… ну, если я и совершила ошибку, перейдя из одиночного катания в парное, то теперь было слишком поздно сожалеть об этом.
В жизни всегда нужно делать выбор, и я свой сделала.
Кивнув, я подавила в себе давнишний стыд, всколыхнувшийся при воспоминании о том ужасном сезоне, о котором я все еще думала, оставаясь наедине с собой, и мне стало жаль себя больше, чем обычно.
– Именно это беспокоило меня. Я подумаю. Увидимся позже, Лина, – сказала я своему бывшему тренеру, секунду повертев браслет на запястье, потом уронила руки и встряхнула их.