Тогда бы у меня появилась хоть какая-то зацепка.
Я не знал, чего ждать, даже если это сработает. Я не думал об этом. Как и все остальные. Мы думали лишь о текущей задаче, стараясь не заглядывать вперед. И за три дня никто не продвинулся ни на миллиметр. Даже если бы я снял костюм… что ждало бы меня внутри? Спустя две сотни веков?
Одни кости? Пыль? Кариолитическая гниль? Но костюм, по всей видимости, был герметичным. Поэтому тело внутри могло идеально сохраниться. Но не взорвется ли оно при соприкосновении с воздухом? Не распадется ли? Я не знал ответ ни на один из этих вопросов. Но задавать их — не моя работа, моя работа — делать дело.
Я нацепил на себя баллон с кислородом и облачился в свой ЗКОН. Если я проделаю дыру в этой штуковине, не хочу, чтобы какой-нибудь токсичный газ или жидкость брызнули мне в лицо. Когда я начал заряжать генератор частиц, я ожидал, что ОАК остановит меня из-за уровня опасности, но этого не произошло. Я разместил сопло луча над правым бедром. С помощью регулятора можно было выставлять глубину с точностью до одной десятой миллиметра. Пять было максимальное значение. Я набрал пароль, а затем включил питание.
Сразу же, как я нажал кнопку ПУСК, раздался сигнал тревоги. Даже сквозь противогаз я почувствовал запах горящего металла. Меня затошнило. Луч в считанные секунды достиг максимальной температуры в 180 000 градусов, но как только произошло проникновение, он выключился. Толщина костюма оказалась всего лишь одна десятая микрона.
Луч погас, но сирена продолжала реветь. А я просто стоял, как вкопанный и смотрел на ПА. И тут он начал конвульсировать — руки, ноги, спина стали биться по столу.
Словно он был все еще жив.
Вот тогда я и нагадил в штаны.
* * *
Понимаете, в тот момент, как я прожег дырку в костюме ПА, на аппарате повсюду стало включаться питание. Зажглись огни. Стали появляться дисплеи, приборные панели. Послышалось какое-то гудение, как будто заработал двигатель. Что я хочу сказать, так это то, что… я не единственный на платформе, кто нагадил в штаны. Черт, да почти все обделались.
Но все они были в ангаре. В медотсеке я был совершенно один, ПА продолжал конвульсировать на столе.
Я спросил ОАК, что делать, но ответа не последовало. Я просто стоял, мысли в голове метались, а теплое дерьмо стекало по ноге.
Проникновение в костюм ПА сработало, как пусковой сигнал. Включило на аппарате все приборы. И среди прочего включило двухмерную проекцию карты. Несомненно, в корпус аппарата были вшиты компьютеры, но ОАК ни за что не сможет в них забраться, а даже если и сможет, на каком языке написаны эти программы?