— подумал Типпс.
— Там, сэр. — Коп указал на освещенный овраг. — Извините, но я не могу на это смотреть.
Что-то тяжко здесь становится, — сказал себе Типпс и стал спускаться на свет. Повсюду ползали техники в кепках, с закрепленными на них фонариками. В овраге были установлены полевые лампы — все искали следы шин.
— Мистер Торс наносит новый удар, — пробормотал Типпс, осмотревшись.
У кульверта, еще двое техников вытаскивали из трубы отчлененные руки и ноги. Потом из жуткого света выплыла какая-то фигура. Это была Бек, начальница отдела техобслуживания.
— Итак, у нас еще один торс, — сказал Типпс скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.
У Бек были очки с толстыми стеклами и вьющиеся, черные как у ведьмы волосы.
— У-гу, — ответила она. — Две руки, две ноги. И еще один торс, не подходящий к конечностям. Итого? Четыре торса?
— Ага, — ответил Типпс.
Торс лежал в стороне. Дряблые белые груди свисали к подмышкам. Культи, как и у остальных, выглядели зажившими. Сожженное кислотой лицо было покрыто коростой.
— Узнаю больше, когда ее доставят ко мне в контору, но уверена, что здесь то же самое, что у остальных.
Остальные, — подумал Типпс. Со слов помощника медэксперта, предыдущие торсы были подвергнуты грубой лоботомии. Левая глазница пробита каким-то твердым острым инструментом. Барабанные перепонки проколоты. Глаза замазаны клеем. Мистер Торс отключал их органы чувств. Зачем? — задумался Типпс.
— Сделай еще один генетический анализ, — сказал он.
Бек ухмыльнулась.
— Лейтенант, до настоящего времени все было впустую. Никаких совпадений по генетическому профилю не выявлено.
— Просто сделай это, — сказал Типпс.
Сарказм Бек рассеялся, когда она снова посмотрела в овраг.
— Это так ужасно. Он выбросил уже шестнадцатый комплект конечностей, и только четвертое тело. Что он делает с телами?
Типпс понял ее вопрос. И стоит ли за этим какое-то предназначение? — задумался он. Типпс чувствовал странную уверенность. Его философская натура буквально зудела. Он знал, что предназначение есть.
* * *
Предназначение старины Луда, конечно же, состояло в том, чтобы брюхатить тех девок. Потом он ждал, когда они разрешатся от бремени, и продавал спиногрызов бездетным семьям. Но не ради наживы — «зелень» ему нужна была, чтобы оплачивать счета, а остатки он отдавал на благотворительность. Что в этом плохого?
Конечно, сперва над девками приходилось поработать. Казалось, единственно правильным и гуманным решением было избавить их от душевного смятения. А руки и ноги он отрезал им, чтобы они могли обходиться меньшим количеством провизии и не пытались сбежать. Старина Луд прокалывал им уши, потому что их «подрихтованным» мозгам негоже было слышать всякое, что могло окончательно сбить их толку. По той же причине заклеивал глаза. Видеть девкам тоже не следовало.