Ободок контейнера казался изогнутым, представляя собой небольшую крышку. Смит ткнул в неё веткой и надавил.
— Вот дерьмо! — воскликнул он и отскочил назад.
Крышка отскочила, и в овраг хлынула черная, комковатая жижа. Смита чуть не стошнило. Воняло хуже, чем на рыбном рынке в разгар лета.
Он уставился на неё, прижав к лицу носовой платок. Субстанция казалась свернувшийся, как подливка, которая не загустела. Большие пузыри поднимались с поверхности разлива и лопались, из-за чего зловоние становилось ещё хуже. Слава Богу, ручей давно пересох, иначе вода уже унесла бы эту гадость. Смит почувствовал себя как-то странно, смотря на хрустящие, лопающиеся пузырьки. Его бросило в пот — казалось от пролившейся массы исходил жар.
— Пошли.
Пыхтя, Смит поднялся на холм, ведя Джинни прочь от оврага. Он широко шагал, дергая её за руку.
Боже, как меня это бесит, — кипел он. — Ради Бога, у меня же есть ребёнок. А какой-то придурок из химической компании выбрасывает это дерьмо рядом с детьми? Да что не так с этим миром?
— Я видела падающую звезду, папа, — заметила Джинни, когда они возвращались в колониальный особняк Смита, обшитый кедром и стоивший $150 000.
Смит упорно трудился для этого и для всего, чтобы его семья чувствовала себя комфортно, и теперь какой-то тупой подонок выкинул подобный трюк. Пойдут слухи, и вся община может катиться ко всем чертям. Смит представил заголовки:
ТОКСИЧНЫЕ ОТХОДЫ СБРАСЫВАЮТСЯ В ГОРОДКЕ СТОРИБУК. РЫНОЧНЫЕ АКТИВЫ ПАДАЮТ.
Придурки, — подумал он.
— Что ты сказала, милая?
— Но это была не настоящая звезда, — оживилась девочка — Это был тот контейнер. Я видела его вчера вечером.
— Ты смотрела «Звездный путь» прошлой ночью, мисс. Вот, что ты видела.
Дети, — подумал Смит.
Потом они вернулись в дом, к своей нормальной жизни.
— Ужин готов, — сказал он. — Hе забудь вымыть руки.
* * *
Он сообщил об инциденте в полицию анонимно; ему не нужны были вопросы.
Если мне повезёт, они решат, что я не имею к этому никакого отношения. Смит решил, что тот, кто сбросил контейнер, привёз его по старой лесовозной дороге с другой стороны посёлка, скорей всего власти решат точно так же.
В ту ночь он спал беспокойно, то просыпаясь, то снова засыпая. У него никогда не было кошмаров: работа сделала его чёрствым ещё во время обучения в медицинской школе. Смит был окружным коронером, и после стольких лет вскрытия человеческих останков на его столе в морге Эймсуорта, он мог одной рукой есть тунца на ржаном хлебе, а другой — копошиться в кишечники препарируемого. Ничего особенного в этом не было. Сегодня, однако, вереницы кошмаров тащили его сквозь отвратительнейшие видения, подобные которым ему ещё никогда не снились.