Маркусу Калински 46 лет, он ростом почти два метра и входит в кабинет с поникшей головой – как будто очень виноват передо мной. Низким голосом он говорит о «сексуальных затруднениях», которые, как выясняется, на самом деле являются проблемами с потенцией. У него всегда были «некоторые проблемы с эрекцией», из-за которых он быстро расставался со своими партнершами.
– К сожалению, с моей нынешней девушкой вообще ничего не получается, – говорит он, – поэтому я решил, что пора что-то предпринять.
Я хвалю Маркуса за его решительность и спрашиваю, действительно ли «вообще ничего не получается», чтобы на мгновение отвлечь его внимание от отсутствующей эрекции. Но он совершенно не слушает меня и продолжает рассказывать, что его девушка сильно страдает от его сексуальных проблем, что она чувствует себя нежеланной, нелюбимой, отвергнутой и часто плачет, если у него снова «не получилось».
– Как вы себя чувствуете, когда ваша подруга так реагирует? – спрашиваю я.
– Ммм, я могу ее понять! – говорит Калински и развивает эту мысль в течение нескольких минут.
– Хорошо, я тоже могу понять вашу девушку, – говорю я и делаю вторую попытку. – Но мне хотелось бы знать, как вы себя чувствуете, когда ваша девушка плачет из-за отсутствия у вас эрекции.
Он не понимает мою мысль:
– Я всегда сначала пытаюсь объясниться с ней, а потом мы почти не обсуждаем это…
Одна коллега как-то посоветовала мне не всегда «так сильно давить на людей», но я иногда все-таки пользуюсь приемом конфронтации. Поэтому говорю Калински, который, очевидно, совсем не хочет отвечать на мой вопрос:
– Мы в кулуарах саммита?
Он смотрит на меня, замолкает, затем бормочет:
– Что… Саммит? В смысле?
– Не сердитесь на меня, но мне кажется, как будто передо мной один из политиков. Они ведь тоже никогда не отвечают на конкретные вопросы.
Теперь он весь внимание, просит повторить вопрос, затем молча кивает и думает, размышляет о своих чувствах. Наконец он тихо говорит:
– Плохо, я плохо себя чувствую, это все только ухудшает…
Мы на мгновение замолкаем, и внезапно Маркус говорит необычно громким для него голосом:
– Она меня мучает этим своим нытьем! Как будто я не хочу или что-то в этом роде, просто блевать хочется!
Инстинктивно он кладет руку на рот и смотрит на меня испуганно. Я сам немного озадачен его «вспышкой», и мы смеемся, чтобы снять напряжение.
– Я никогда не говорил этого раньше, – запинается г-н Калински: он все еще немного испуган.
– Вы бы предпочли проглотить и изобразить понимание? – спрашиваю я.
– Или замкнуться и расстаться, – отвечает он, и мы проводим остаток сеанса, обсуждая его последние отношения, которые он прекратил, потому что не мог вынести «безмолвного упрека» своей бывшей девушки. В конце сеанса он задумчиво говорит: