– Я думаю, что это в основном потому, что вы хотя и не соглашаетесь со мной, но не упрекаете меня.
Когда я спрашиваю Кельмана, от кого он обычно слышит упреки, он внезапно становится пунцово-красным и пытается сменить тему разговора. Когда я говорю ему об этом, стараясь, чтобы мои слова не звучали как упрек, он весь сжимается, как будто его сопротивление, его оборона только что была физически сломана. Он опускает глаза и говорит:
– От моей жены.
– А за что ваша жена упрекает вас? – спрашиваю я.
Кельман сидит некоторое время, а потом шепчет:
– Потому что иногда я кончаю слишком быстро…
– Вы имеете в виду, что страдаете от преждевременной эякуляции? – спрашиваю я.
Кельман внимательно смотрит на меня: очевидно, что он хочет увидеть мою внутреннюю реакцию на его откровение. А я смотрю на него дружелюбно, и его как будто прорывает, он начинает изливать мне душу. Рассказывает о разочарованных взглядах своей жены, с которых все началось, о том, как они постепенно превратились в упреки, а затем в обвинения в том, что он эгоист, озабоченный только своим собственным удовольствием.
– Как будто мне это все очень приятно, – говорит он с отчаянием в голосе.
Когда она как-то поиронизировала над его сексуальностью, «даже не в постели, а в совершенно другой ситуации», его терпение лопнуло. Тогда он ударил ее. Позже в разговоре Кельман признает, что он проявлял насилие по отношению к своей жене в конфликтных ситуациях, в которых ожидал новых подобных унижений.
– По сути, она не говорила ничего оскорбительного, это были вполне обычные споры.
Когда сеанс подходит к концу, я спрашиваю, мог бы он рассказать жене о своем чувстве униженности. Он долго молчит, потом очень ясно и очень серьезно говорит:
– Я должен, не так ли? Я должен!
В сексуальном насилии немаловажную роль играют сложившиеся обстоятельства. Однако в целом его причины, как правило, несколько сложнее, особенно потому что в случае таких серьезных форм насилия у преступников часто обнаруживаются фундаментальные расстройства личности и привязанностей. Например, психоаналитики иногда говорят о компенсации соотношения сил в раннем детстве в случае сексуальной агрессии по отношению к женщинам: былая беспомощность мальчика по отношению к материнской власти компенсируется за счет насилия. Аналогичным образом, сексуальные травмы и унижения в отношениях с противоположным полом могут играть важную роль в подростковом и взрослом возрасте.
В некоторых случаях нарушений личных границ становится особенно очевидным исходное сочетание потребности и беспомощности. Моя приятельница как-то рассказала об одном случае с мужчиной, с которым она некоторое время встречалась, он ей очень нравился. Однажды вечером он, будучи навеселе, приблизился к ней и стал делать шутливые двусмысленные намеки. После того как моя приятельница энергично отвергла его, он пробормотал со слезами в голосе, что она замечательная, успешная, привлекательная и восхитительная женщина. Это не вызвало у нее ничего, кроме отвращения, и она сбежала.