либо
света, либо
частицы Бога, используя вкратце манихейский лексикон: земное очищение избранными или святыми секты, очищение в переходе на луну (120), очищение в переходе на солнце (121) и, наконец, очищение в присутствии сил и добродетелей, исходящих от Бога.
Несмотря на все ресурсы, несмотря на мощное действие сил или добродетелей Высшего Бога, материя уже настолько неотделима от божественной субстанции, что оставляет в ней довлеющую и не уменьшающуюся часть, избегающую даже очищения Бога. Этот осадок, благодаря своему весу, мало-помалу нисходит сквозь области бурь и приводит к разным температурам, смешиваясь с деревьями, растениями и урожаями (122). Здесь, конечно, вариант страждущего Иисуса, который я не мог обойти молчанием, поскольку он доказывает верование манихеев в то, что господство зла прекратится только когда субстанция Бога будет полностью извлечена из материи (123). Читатель должен хорошо теперь понимать, почему практики очищения в мистериях манихейства доводились мной до определенной грани, где я прошу его мне перейти на латынь (124).
Очищение божественного начала или божественной субстанции у манихеев настолько составляло сущность их мистерий, что между их двенадцатью управляющими (125), приставленными к двенадцати ведрам, в которых предназначено было переносить души в прекрасном светлом корабле (126), наиболее почитался сияющий ангел Зр1епЛИепепз, изображавшийся держащим остатки членов их бога и плачущим от того, чего еще недостает, пребывая в пленении, угнетении и осквернении материей (127).
Очистить часть, происходящую от Бога посредством отделения ее от своего антагониста материи, и поспешить искать эту божественную часть в срамных испражнениях тел мужчины и женщины вплоть до самых тайных мистерий зачатия (128): таковым было последствие, к которому приводила печальная доктрина Манеса всех разделявших ее. Святой Августин дал манихеям их истинное имя, назвав кагпаристами (СаМуаг^ез), то есть (129). Экберт (130) и другие делали сопоставление с этим, и я не знаю, как можно было пойти против естественного суждения, ссылаясь на этимологии, к которым никак не применяется здравый смысл (131). Немцы, в целом, были убеждены, и я соглашаюсь с ними, что имя СабЬап является названием, первоначально данным манихейской сектой себе самой (132).
Всеми мистериями этого катарства дышат барельефы шкатулки, что станет видно из анализа, который я собираюсь им дать. Итак, на IV изображении самой маленькой части двух барельефов представлен один из этих двенадцати управляющих,