Доминик глумливо расхохотался, но Винсент и ухом не повёл.
— Ты согласна? — он протянул мне руку.
Умоляюще глянув на Доминика, я тихо обратилась к Винсенту:
— Я не могу притронуться к твоей руке, Винс. Но согласна на твоё предложение…
Винсент улыбнулся.
— Кстати, — он повернулся к Доминику, словно только вспомнив о его присутствии, — я достал свитки. Как появится время… В общем, знаешь, где меня найти.
И, приветливо махнув мне, исчез. От выражения лица Доминика меня пробрала дрожь, я виновато опустила глаза.
— Прости… Но, честное слово, я не в силах прятаться ещё и от него…
Доминик отвернулся, очевидно, мои слова ничуть не уменьшили его ярость. Быстро восстановив линию круга из освящённой земли, я стряхнула с запястья часы и повисла на его шее.
— Сколько раз я должна повторить, что ты — мой единственный, чтобы ты в это поверил?
Доминик обвил руки вокруг моей талии и прижался лбом к моему.
— Я скажу, когда это произойдёт.
Он поцеловал меня, сначало властно, потом всё с большей нежностью. Гроза миновала — до следующего раза…
— Что это за свитки, о которых говорил Винс? — я вопросительно посмотрела на Доминика, перебиравшего пальцами мои рассыпавшиеся по подушке волосы. Со времени последнего объяснения с Винсентом прошло несколько ночей, и я решила, что могу без опаски упомянуть его имя.
— Я надеюсь найти в них сведения о первых бессмертных.
— Для чего?
Доминик ласково провёл пальцем по моему плечу.
— Ты ведь знаешь, от кого мы произошли. Первый, ещё будучи человеком, заключил сделку с одним из самых могущественных демонов и обрёл таким образом бессмертие плоти в обмен на свою бессмертную душу. Обращение каждого из нас — не что иное, как повторение этого ритуала. Единственное отличие в том, что Первый был обращён не другим бессмертным, а демоном. Пламя, опаляющее нас, забирает лишь часть души. То, что опалило его душу, выжгло её полностью, превратив в подобие демона его самого. Обращённые им тоже испытали на себе эту силу. Правда, от своей человеческой сути они сохранили больше, чем он, но всё же меньше, чем те, кого обратили сами.
— Значит, пламя, опаляющее душу, становится слабее с каждым обращённым?
Доминик покачал головой.
— Только пламя, исходящее от Первого из нас, обладает большей силой. Для остальных оно неизменно.
— Тогда получается, те, кого обратил Первый, — более могущественны, чем другие бессмертные?
— И да и нет. Они не обладают большей силой, чем остальные — так же существуют за счёт крови живых, так же не могут смотреть на солнце, ступить на освящённую землю и поднять руку на себе подобных. Они меньше привязаны к миру людей и, возможно, поэтому покинули его много столетий назад, появляясь здесь только, чтобы утолить жажду. Могущественнее других их делает посвящённость в тайны, скрытые от большинства из нас.