Грант склонил голову набок. По выражению его красивого лица было видно: он понял, что-то пошло не так.
– Уверена? Давай я тебя куда-нибудь свожу. В конце концов, ты моя девушка.
– Спасибо, но сегодня я обойдусь без завтрака.
Я сделала все возможное, чтобы отдалиться от Гранта. Переехала обратно в свою бостонскую квартиру-студию и пыталась – пусть и безрезультатно – встречаться с другими. Однако спустя полгода на свидании с другим мужчиной я обнаружила, что Грант все-таки испытывал ко мне чувства. По телефону, находясь в переполненном автобусе, он признался мне в любви, после чего у него тут же началась паническая атака.
Спустя два дня я сидела на рабочей встрече в Кембридже в кафе под названием 1369 Coffee House, которое в то время служило мне неким подобием офиса, и тут, в самый разгар обсуждения раскадровок с художником-постановщиком, у меня запищал телефон. Я молча вытащила его из кармана, стараясь не мешать остальным, и, мельком глянув на экран, увидела, что пришло сообщение от Гранта. Никаких объяснений. Никаких предупреждений. Просто и без обиняков: «Я так больше не могу».
Мое сердце раскололось надвое, а его содержимое растеклось по полу кофейни. Увидев то, что находилось внутри этого жизненно важного органа, я ужаснулась: там скрывалось одиночество, темнота и пустота. Поспешно извинившись, я ринулась в уборную, где меня накрыли рыдания, сменявшиеся приступами рвоты. Единственное, что я четко помню из того дня, – это надпись, выведенную черными чернилами на стене туалета прямо над рулоном туалетной бумаги: «Бонни ♥ Рей = навсегда» и «Дерек – придурок».
Я пыталась звонить и писать, но Грант оборвал все контакты и отказывался со мной разговаривать. Я не могла ни спать, ни есть, потому что все вокруг – Бостон, моя работа – напоминало мне о нем. Только-только закончилась череда фестивалей, где я представляла свою короткометражку. На каждом показе мне приходилось от начала до конца раз за разом пересматривать свою работу, наблюдая, как на экране передо мной мелькает его лицо. В тот момент я пообещала себе, что никогда в жизни больше не стану встречаться ни с кем из своих актеров.
Когда я получила предложение от НАСА перебраться в ЛРД и обосноваться в Лос-Анджелесе, у меня не возникло ни малейших сомнений. Я представляла себе, как буду заниматься тем, что мне по-настоящему интересно, и жить в теплых краях в самом сердце мировой киноиндустрии. Я чувствовала, как сила, раскачивающая маятник моей жизни, тянет меня прочь из Бостона.
Мы с сестрой сидели друг против друга за столиком итальянского ресторанчика, когда я рассказала ей, что собираюсь переехать в Лос-Анджелес.