– Это почему?
– Да потому, милый мой ежичек, что если только и есть что твое слово против слова такой почтенной козы, то кому, как ты думаешь, поверят? По-моему, выход только один.
– Какой?
– Тебе надо затаиться и посмотреть, как будет продвигаться расследование. Хижину сейчас подлатаем, и ты сможешь в ней спать. Вечером притащу тебе одеяло и еду. Вперед, за работу!
Не дожидаясь ответа, он принялся водворять на место сучья, служившие стропилами. При этом то и дело повторял: «Ну класс!» – и Джефферсону ничего не оставалось, как тоже взяться за дело.
Когда каркас был худо-бедно восстановлен, они очистили помещение от колючек, покрыли крышу охапками папоротника и заделали стены густолиственными ветками.
– Ну вот, господин Джефферсон! Прямо как в старое доброе время! Прячься тут и жди меня. Я вернусь еще засветло. На, оставляю тебе куртку, если, мало ли что, начнет холодать, а меня что-нибудь задержит. Про мобильник, ясное дело, забудь. И не переживай, докажем мы твою невиновность.
Уже отойдя метров на двадцать, Жильбер обернулся и добавил с неизменной улыбкой:
– Жалко-то как господина Эдгара. Такой хороший был дядька…
Джефферсон не сомневался, что тот искренне огорчен. Он достаточно хорошо знал Жильбера и помнил, что грусть у него иногда проявляется так, что и не догадаешься.
Остаток дня он скоротал за всякими делами. Выстирал свои штаны в ручье и повесил на скалу сушиться. Навел уют в хижине, затащил в нее пень, чтобы было на чем сидеть, и соорудил постель из мха и сухих листьев. Но вот в лесу совсем стемнело, настала ночь, а Жильбер хоть бы пятачок показал. Пришлось Джефферсону угнездиться на своем самодельном ложе, укрывшись от холода и страхов курткой друга и гадая, что с ним могло приключиться. Сон сморил его среди путаницы мыслей, где смешались окровавленные ножницы и оставленная в духовке картошка.
Ни свет ни заря Джефферсон проснулся от холода, голодный и дрожащий. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где он находится и почему. Немедленно желудок у него сжался в твердый комок. Он – преступник, его разыскивают жандармы. Это его-то, чье самое серьезное правонарушение состояло в краже трех ирисок в деревенской лавке, когда он был сопливым мальцом! С ума сойти. Ежик снова подумал, что лучше сдаться. Вот придет Жильбер, и они вместе отправятся в жандармерию.
А пока он пошел поискать каких-нибудь ягод, чтоб утолить голод, но попалось ему всего лишь три сморщенных черничины – только пальцы запачкал. Он сходил к ручью, попил и умылся. Вернувшись в хижину, порылся в рюкзачке – и там его ожидал приятный сюрприз: книга «Один на реке», которую он вчера забыл дать Жильберу.