– И зачем только я ушел из моей родной хоббичьей норки! – ныл Бильбо, трясясь на спине Бомбура.
– И зачем только мы взяли этого жалкого невысоклика в поход за сокровищами! – бормотал несчастный Бомбур, обливаясь потом и чувствуя, что у него самого сердце в пятках от страха.
Гэндальф резко обернулся. Торин тоже остановился.
– Кругом! – закричал Гэндальф. – Торин, доставай меч!
Больше ничего не оставалось делать, ибо орки наконец их настигли. Они высыпали из-за угла и остановились, увидев два сверкающих меча.
– Кусачий! Лупило! – заорали передние, побросали факелы, но уйти от удара не успели. Задние заорали еще громче и отступили, сбивая друг друга с ног. Проход очистился.
Орки не скоро осмелились снова напасть на гномов и дали им уйти далеко в темные туннели. А потом послали вперед самых ловких бегунов, которые помчались босиком, без факелов, бесшумно, как летучие мыши. Ни Бильбо, ни гномы, ни даже Гэндальф их сразу не заметили.
Внезапное нападение удалось оркам еще и потому, что Гэндальф светил своим товарищам Жезлом, и гномов было хорошо видно. Напали орки снова из-за угла.
Дори, который в тот момент нес на спине Бильбо, почувствовал, как кто-то схватил его из темноты, – он вскрикнул и упал. Бильбо скатился с него, ударился головой о камень и потерял сознание.
Глава пятая. Загадки во мраке
Когда Бильбо открыл глаза, ему показалось, что он не смог этого сделать, – так темно было вокруг. И он был один! Представьте, как он испугался! Он ничего не слышал, ничего не видел и ни до чего не мог дотянуться, кроме каменного пола пещеры.
Очень медленно Бильбо поднялся на четвереньки и дополз до стены. Она была совсем гладкой и по ней определить ничего не удалось. Не было слышно ни орков, ни гномов. Голова у хоббита кружилась, он никак не мог сообразить, в каком направлении они шли до того, как он упал.
Так он довольно долго ползал и шарил руками, надеясь найти хоть какой-нибудь ориентир, и вдруг нащупал что-то холодное и гладкое. Оказалось – металлическое колечко. Бильбо его машинально подобрал, не подозревая, что этот случайный поступок станет поворотным пунктом в его жизни. Подобрав, он так же машинально сунул его в карман, ибо в данный момент оно ему было ни к чему, авось потом пригодится. После этого он сел на холодный пол и принялся оплакивать свою несчастную судьбу.
Там, на белом свете, наверное, наступило время обеда. Бедный хоббит вообразил, как он обычно в это время жарит у себя на кухне яичницу с ветчиной, – и только пришел от этого в еще большее отчаяние. Потом он долго лежал без всяких мыслей, потому что не мог понять, как все случилось, почему так сильно болит голова, почему про него забыли и почему орки его не поймали, раз он остался один. (А случилось именно потому, что он был один в самом темном месте и, стукнувшись головой, долго пролежал очень тихо.)