Гиллиус: светлая сторона. Книга 1 (Вольф) - страница 5

Я узнал почерк тети Агаты. Она вырисовывала букву «Б» так, что закорючка от шляпки тянулась через все слово.

– Интересовался моей жизнью, отец?

Пренебрежительно я кинул снимок обратно. Еще в коробке я нашел ключ. На нем была гравировка. Скорей не профессиональная, которую делают ювелиры, а самопальная надпись ножом.

Я отправил ключ в карман, схватил тетрадь и присел на кровать, чтобы внимательно изучить все, что отец мог в ней написать. А вдруг там было послание для меня лично? Мое лицо щипало от слез, и я протер его рукавом, стерев последние капли моей слабости. Заинтригованный, затаив дыхание, я открыл переплет.

Я захлопнул дневник. Встал с кровати, кинул его на стол и вышел из комнаты.

– Дурдом, – прошипел я.

И еще очень долгое время я там не появлялся.

Тогда я для себя решил: отец спятил. И это многое бы объяснило. Кое-какое время я уговаривал себя, что он нарисовал все эти невероятные картинки для какого-нибудь, скажем, фильма или книги, но выбитая надпись на кожаном переплете «Дневник Эдгара Фарловски» меня дезориентировала.

Я и представить не мог, что когда-нибудь все эти существа из его дневника для меня оживут. Я не мог даже подумать, что когда-нибудь я одного из них полюблю.

Время шло. Найденный ключ с гравировкой «Собственность Г» я повесил себе на шею, уверенный в том, что теперь имею на это право. Эта была единственная частица, которая мне напоминала о нем. О нем и о его сумасшествии. Помешательстве, безумии, одурении. Я не был уверен, о чем именно.

Но 28 сентября 2012 года я кое-что обнаружил. И это кое-что стало моим новым этапом в жизни.

Досмотрев вечерние новости, которые вещали на сербском, окутанный дурманом дешевого вина, я поднимался на второй этаж дома, чтобы лечь в своей комнате спать. Я проходил мимо кабинета отца, дверь которого никогда не закрывал, и вдруг что-то увидел. Какое-то мерцание вдалеке у стены. Мне пришлось остановиться. В глубине темной комнаты величественно располагался мощный письменный стол, сделанный из красного дуба. Задвинутое в него кресло качнулось, оставив за собой продолжительный скрип.

– Кто здесь? – испуганно проговорил я, но никто не ответил.

Когда ты вдруг видишь нечто странное, ты невольно делаешь глупые вещи. Например, не было ничего глупее, чем разговаривать с мебелью. Я ещё несколько раз обратился к неспокойному стулу, но, не получив от него ответа, вошел внутрь комнаты. Та темнота, что жила там, была настолько коварна, что мне приходилось ощупывать стены в поисках выключателя. Когда я по нему щелкнул, свет не включился.