— Стефан не жрец, — я понимал, кого имеет ввиду охотник, говоря о жреце. Сам после столкновения с Анубисом думал о том непрестанно.
— Конечно же жрец! Иначе с чего бы его Анубис так хотел заполучить? Неинициированный ревнитель — так же вы говорите?
Как узколобый фанатик, коим меня частенько в последнее время величали, я отмел предположение нехристя презрительным молчанием. Но как опытный граничник, проживающий уже вторую жизнь, и много чего успевший повидать за этот немалый срок, не мог не признать его правоты.
Возможности Стражей и ревнителей происходят, если можно так сказать, из одного корня. Ребенок, обладающий необходимым набором признаков, мог вырасти как в Стража, так и в ревнителя. Разница была лишь в подготовке. А еще в том, что один путь закрывал возможность развития в другом. В зависимости от запросов и задач, училища сами решали, кого именно им готовить из поступившего «материала».
Стефана готовили, как Стража, то есть больше развивая его физические возможности, нежели духовные. Усиливали реакцию, учили обращению с оружием древних, рукопашному бою и защите от влияния Высших демонов. Кое-чем из арсенала ревнителей он все же обладал, но на зачаточном уровне — например, мог провести обряд закрытия Разлома.
Ревнители же в физической силе Стражам проигрывали, но возможности их веры были велики. Один на один ревнитель не мог выстоять даже против своры низших, и в то же время был способен выстоять против Князя.
А у нас со Стефаном сложилась ситуация непростая. Полноценным Стражем он уже не являлся, хотя рефлексы и возможности тела продолжали оставаться на нужном уровне. Вместе с этим Золотоголовый «откатил» моего воспитанника до одиннадцатилетнего возраста, фактически обнулив его. И Стефан как бы снова получил выбор. Добавить сюда интерес Анубиса, который желал получить жреца для своего брата Сутеха, так и вовсе выходило, что нехристь прав по всем статьям.
— Даже если все, как ты говоришь, это ничего не меняет, — отрезал я. — У нас есть задача, а мой подопечный не обладает необходимыми знаниями, чтобы бороться с существами подобного уровня. Забудь.
— А могли бы вернуться героями… — вкрадчиво произнес Гринь.
— Изыди, Сатана[5], — на автомате буркнул Стефан. Несмотря на подавленность и некую отстраненность воспитанника, разговор наш он слушал внимательно.
— Вот! — поддержал его я. — Устами младенца глаголет истина.
Спор этот с момента, как мы покинули островок на болоте, возникал уже четвертый раз. И все нехристь никак не мог угомониться. Каждый раз он приводил все новые и новые доводы, убеждая нас присоединиться к его охоте. Покидать нас и заниматься своими делами самостоятельно он, несмотря на многочисленные отказы, не торопился.