— Как вариант, — пожал плечами викарий. — Ты же сам говоришь, что до того мига ничего не помнишь? Можно предположить, что шпион этого самого Круга Посвященных использовал свою богомерзкую магию против врага.
— Предположить можно… — очень осторожно произнес Стеф. — Я ведь и в самом деле о том только со слов Оливера знаю.
Удивительно, но отец Василий давал нам выход. Понятно, что преследовал он собственные интересы, такие, как недопущение разговора о появлении нового Святого Воина, который ревнителям был совсем ни к чему, но ведь и нас спасал. Получается, это он дал приказ архимандриту Савве доставить нас в монастырь, чтобы иметь возможность согласовать со Стефаном позицию по этому вопросу до Трибунала. А как же быть с моими записями?
— Не удивлюсь, если после всех тех бедствий, которые вам двоим довелось пережить, твой наставитель мог повредиться, — мягко улыбаясь, подвел итог разговору священник. — Если ты потерял часть памяти, то и он мог?
«Мог?» — уточнил у меня Стефан.
«Ты же понимаешь, что это все белыми нитками шито?» — отозвался я.
«А ты понимаешь, что в случае отрицательного ответа ревнители нас на местном кладбище прикопают?»
«Ты этого точно хочешь?»
«Оли, я не хочу умирать из-за подковерных интриг этих властолюбцев. Мое дело — Господу служить и людям! Был бы толк от моей смерти, я бы на это пошел, ты знаешь!»
«Знаю, Стеф, знаю…»
— Я в этих вопросах не разбираюсь, отец Василий. Но, думается мне, могло такое произойти.
— И это очень печально, — произнес викарий, даже не думая скрывать торжествующую улыбку.
Викарий смотрел на сидящего перед ним Стража и никак не мог окончательно решить, что же с ним делать. Как поступить с этим молодым человеком, который, к слову сказать, слишком уж хорошо держится. Нет, понятно, что Стражей воспитывали так, чтобы практически полностью избавить от чувства страха, но подобная уверенность в себе, да еще и при игре на чужом поле, все равно впечатляла. Этот парень ведь солдат, не игрок. Почему же он так безмятежен и нагл?
С другой стороны, хорошо, что Страж оказался сговорчивым. Признаться, викарий ожидал упрямства — выходцы из боевого крыла Ассамблеи порой поражали своей недальновидностью. Привыкли на своем фронтире мечом махать, да из винтовки стрелять, а вот на то, чтобы просчитать последствия на пару шагов вперед, ума хватало далеко не у всех.
Тем более, бродяжник с наставителем в голове. Самая что ни на есть вольнодумная публика. Месяцами из лесов не вылазят, даже шутка такая по землям церковным про них ходит: мол, если два слова в день бродяжник скажет, то язык у него заболит от непривычного усилия.