Вообще-то рекомендуется показывать настоящую историю человечества на втором году обучения, когда психика кадетов уже подготовлена к принятию правды. Перед этим так же ставят гипноблок на три последующих года, чтобы они не могли никому о ней рассказать. Потом он уже не требуется — к моменту выпуска молодые Стражи уже прекрасно понимают, о чем говорить допустимо, а о чем лучше молчать даже с матерью.
Но правила работают в обычных условиях. А в нештатных и поступать приходится сообразно. Так что на ближайшем привале я, тщательно контролируя процесс, передам картинки ужасного прошлого в мозг моего воспитанника. И буду следить, чтобы сердце его не разорвалось от ужаса. Впрочем, вряд ли ему это грозит — один раз в жизни он это потрясение уже испытал.
— Скорее бы! — протянул Стефан, ерзая в седле.
Я хотел было пожурить его за нетерпеливость. Но не стал — смысл? У него разум дитя, а ребенку положено быть импульсивным и нетерпеливым. Взрослея, а в его случае это очень быстро произойдет, он разучится удивляться.
— Пока едем, расскажи, как Святые Воины восстание подняли!
— Да ты же знаешь, чего рассказывать? В церквях о том постоянно твердят.
— Может Стражи больше знают.
В уме ему не откажешь. И в умении анализировать. Стражи, точнее, любой посвященный Ассамблеи, знают значительно больше. Но рассказывать этого тоже нельзя. До показа образовательного видеоролика. Который, к слову, Святые Воины и нашли. И который стал отправной точкой возрождения человечества.
— На привале, — отозвался я. И тут получил сообщение с дрона о движении в лесочке в трехстах метров. — Сбавь-ка скорость.
— Да и так еле ползем…
— Сбавь!
Разрешение у камер разведчика было хорошее, но многого разглядеть не удавалось— мешала листва. Но в лесу кто-то был. Не зверь. Группа людей, от пяти и до Бог знает какого количества. Но вряд ли больше полутора десятков, иначе и шума бы они производили немерено.
— Правее возьми, — велел я, решив на всякий случай увеличить расстояние между нами и неизвестными. Может там просто общинники прячутся или охотники, а может и не люди это вовсе. — И расстегни правую седельную сумку. Пока просто расстегни, не суй туда руку! Когда прикажу, вытащишь оттуда пистолет. Но только по команде.
— Понял. А что там, Оли?
— Люди. Или не люди. Движение. Ехай пока, не надо давать им знать, что они замечены.
— А может…
— Молча ехай! Я работаю!
В кои-то веки мальчишка решил отреагировать не обиженной мордашкой, а молчаливым кивком. Взрослеет, щенок.
Люди в лесу, заметив, что гравицикл со Стражем чуть изменил курс и теперь пройдет в отдалении от леса, решили, что таиться больше нет смысла. И высыпали на равнину, демонстрируя самые что ни на есть враждебные намерения. Как я и предполагал, их было чуть больше десятка — двенадцать, если уж совсем точно.