Вот это попировали.
Но я-то здесь при чём?
— Будь добра, помой, пожалуйста.
По форме это звучало безукоризненно вежливо. Но по смыслу…
Она ведь отлично знает, здесь нет ни одной моей тарелочки или кружечки. Это просто воспитание. Желание показать мне своё место. Уверена, она вернулась с работы как минимум несколько часов назад. Но не стала мыть — а может, не позволила вымыть никому из домашних. Специально, чтобы это делала я.
И неважно, как поздно мы с Ванькой пришли, неважно, что мне завтра рано вставать, и она это знает. Специально ведь не стала ложиться, чтобы застать меня и заставить вымыть всё это.
Нет, я была им благодарна за крышу над головой. Понимала, что причиняю им неудобства. Но вот это — было уже слишком.
В ушах зашумело от злости. В горле тесно сжалось.
— Знаете, — я обернулась к ней, — а давайте я буду вам платить?
Вежливая улыбочка сползла с её губ, в глазах мелькнула растерянность. Я продолжила:
— Давайте я буду просто давать вам деньги за ночёвку, за использование вашей посуды, тепла, электричества, чем ещё я тут пользуюсь. Ну как в гостиницах платят, посуточно. Сколько вы хотите?
Меня несло. Мне было уже всё равно, согласится она или нет, запросит ли неимоверную сумму или обойдётся более скромными цифрами. Я просто не собиралась позволять им так со мной обращаться. Заставлять меня батрачить за всю их семью, как бессловесную Золушку.
Елена Петровна сразу пошла на попятную:
— Я же не поэтому, ты всё неправильно поняла. Оставь, я сама помою. Господи, и попросить нельзя.
Она запахнула халат на груди, уставилась в пространство, явно показывая, что делает мне одолжение.
Но я тоже не уступала:
— Нет, давайте я помою. Мне не сложно. За собой я всегда мою.
Очередной камешек в её огород она спустила. Молчание. Мы, как два боксёра, обменявшись ударами, временно разошлись, чтобы прикинуть следующие действия противника. Что она ответит? Примет моё предложение — и я получу эфемерное право продолжать жить здесь, будем относиться друг к другу с холодной вежливостью.
Или встанет в позу, скажет, что сделает всё сама — значит, мне пора отсюда уматывать.
— Ну, смотри сама, я тебя не заставляю, — она выбрала первый вариант. — Только не шуми потом в душе, пожалуйста, — повторила на этот раз уже куда мягче.
— Не буду, Елена Петровна. Ещё раз спасибо, что приютили.
— Ничего… людям надо помогать, — выплюнув эту ханжескую мораль, она некоторое время продолжала стоять, наблюдая, как я включаю воду. Потом протяжно вздохнула и ушла.
Я повела плечами. Фух. Стало легче дышать.
С местом жительства надо что-то решать. Скоро вторая неделя пойдёт, как я здесь приземлилась, Елену Петровну тоже можно понять, ей надоело терпеть дома чужую девчонку. А мне надоело подстраиваться под здешние правила и чувствовать себя приживалкой.