Ветер трепал деревья, шуршал листьями на козырьке крыльца, задувал под плащ, таща с собой холодную сырость и запах дождя. С затянутого серыми тучами неба сеяла унылая морось. Секла крыши жмущихся друг к другу машин на стоянке, стекала по их глянцевым бокам, намывала безлюдную детскую площадку с блестящими горками и качелями, усеивала лужами мокрый черный асфальт. К потемневшей облупившейся лавке у подъезда прилип желтый лист. Увы, осень подкралась незаметно. Первыми об этом узнали школьники — закончилась пора веселого дуракаваляния и начались уроки. Но и остальные граждане уже ощущали на себе ее дыхание, залезая в пока еще легкие куртки и вооружаясь разноцветными зонтиками. Ну и погодка, бр-р-р… В такую погоду в самый раз дома сидеть, кутаясь в теплый плед, пить горячий чай и смотреть в окно, а не шастать по улице.
— Может быть, надо было как-то их предупредить, подготовить что ли? — несмело пробормотала я и поежилась под очередной атакой ветра.
Мы стояли у подъезда моих родителей, укрывшись от мелкой мороси под козырьком. И вроде бы даже собирались войти, совсем уже даже почти позвонили в домофон. Только в последний момент я что-то оробела.
— Если ты боишься, я могу пойти один.
Несмотря на то, что у меня буквально тряслись поджилки, я хихикнула, представив, как он явится на наш семейный обед без меня.
— Конечно, как бы не так. Это я обещала родителям прийти со своим молодым человеком, а ты им вообще ничего не обещал.
— Тогда нам придется идти вместе, другого выхода я не вижу, — в синих глазах блеснуло веселье. Моя внезапная трусость кого-то явно забавляла! Я сурово сдвинула брови, он поспешно добавил, пряча смех: — Ты ведь не оставишь меня мерзнуть и мокнуть здесь, у подъезда.
Мерзнуть и мокнуть! Да у кого-то нет совести! Дождик едва накрапывал, и температура была вполне приличная. Замерзнуть тут невозможно. Во всяком случае, до смерти….
— А что, это выход, — обрадовалась я. — Просто скажу им, что пошутила насчет парня.
— Пошутила? Не произноси при мне это слово, пожалуйста. У меня на него, кажется, аллергия, — сказал Слава, приобнимая меня за талию и легонько подталкивая к домофону.
Слава… Мне понадобилось некоторое время, чтобы приучить себя называть его так. Время от времени я все-таки сбивалась на «Вячеслава Павловича» и на «вы». Его это ужасно забавляло. Всякий раз, когда я путалась, он предлагал мне вернуться на прежнюю должность.