Ну вот, приплыли. Только мистической чуши в голове мне не хватало. Хотя с той чертовщиной, что в последнее время творится вокруг, сохранить рассудок — та еще задачка.
Без неотразимого обаяния Макса переговоры с медперсоналом шли куда тяжелее и медленнее. На каждом этапе меня рассматривали, допрашивали, требовали надеть бахилы, набросить халат, а потом опять рассматривали. И все-таки я наконец добралась до лечащего врача Алевтины.
Тот тоже рассматривал меня подозрительно, но после дал отчет.
— Пришла в себя… Реагирует на окружающих… На вопросы отвечает. Что случилось, не помнит. Но это как раз нормально, частичная амнезия может быть как последствием удара по голове, так и последствием комы…
— А она после вспомнит? — с беспокойством поинтересовалась я.
Было бы неплохо, если бы вспомнила. Возможно, сейчас только она может пролить свет на то, что случилось тогда.
Врач посмотрел на меня как-то нехорошо.
— Повезло же ей с родственницами! Никого не волнует ее здоровье или нужно ли что-нибудь. Зато всем интересно: вспомнит ли она о происшествии, — он посмотрел на меня подозрительно…
— С родственницами? — удивленно переспросила я. — А были еще какие-то родственницы?
— Ну да. С утра уже приходила младшая сестра и тоже интересовалась тем, что рассказывает пациентка… И хоть бы одна спросила, не нужно ли что-нибудь!
— Но я… Как раз собиралась… А что нужно? — спросила я.
— Это вам в регистратуре скажут, — хмуро проговорил доктор и, развернувшись, двинулся по коридору.
— А можно мне с ней увидеться?! — спросила я вдогонку.
Врач оглянулся и посмотрел на меня с явной неприязнью:
— Нет. Она в реанимации, туда посторонних не допускают.
Я вздохнула и отправилась в регистратуру узнавать, что требуется моей «родственнице».
Когда девушка-регистратор под диктовку неведомой сотрудницы реанимации заканчивала писать список, мне показалось, что у двери мелькнул знакомый женский силуэт. И лицо знакомое… Не она ли та родственница, которую, как и меня, волновали воспоминания Алевтины?
На какой-то момент все почти сложилось в единую картину. Мира, Алевтина, мост, Пожарский, Максим Геннадьевич и даже художница Тамара…
— Девушка, вы меня слушаете? — недовольно окликнула меня регистратор.
Почти сложилось, но рассыпалось от окрика регистраторши.
— Что? — я повернула голову.
— Вот ваш список, первые пять пунктов обязательны, остальные по возможности.
— Спасибо, — я, не глядя, выхватила бумажку, и снова взглядом поискала знакомую фигуру, но ее уже не было.
Впрочем, может, и показалось…
Я вышла из больницы и уселась на скамейку. Нужно позвонить Максу, обсудить все это с ним.