К этому времени мои щеки уже пылали, не хуже, чем когда он сунулся ко мне с букетом. А может не зря Алевтина сослала меня сюда? Может, и правда из меня никудышный «настоящий секретарь», если я даже в руках себя держать не могу?
— Не надо доказывать мне, что ты крутая. Я и так это вижу, — продолжал вбивать гвозди в крышку гроба моей самооценки Максим Геннадьевич. — В общем, ты мне нужна. Но, думаю, что и тебе эта работа нужна не меньше.
Я не очень понимала, к чему он клонит, но слушала не перебивая. Рано или поздно он сам скажет то, что хотел сказать. Наверное, скажет.
— Это я все к чему. Чтобы все получилось, тебе нужно уяснить одну простую вещь: я не идиот. И если я сказал купить кольцо, значит, его надо купить! А если я выбрал галстук, не надо его от меня прятать. Ты можешь просто сказать мне, что на эту вечеринку его лучше не надевать. Я не тупой, я пойму, — он говорил тихо, но это не могло обмануть. Было видно, что босс очень зол.
И, конечно, галстук! Ну вот как я могла забыть!
Прокол за проколом.
Я открыла папку, достала этот жуткий галстук и молча положила на стол перед шефом. Уродливый кусок дорогой ткани стоил мне сумасшедших денег и обеденного перерыва.
Какое-то время Максим Геннадьевич переводил взгляд с галстука на меня и обратно. Потом устало вздохнул:
— Вот об этом я и говорил. Ну, вот скажи, на кой черт мне два одинаковых галстука? Как только я заметил, что его нет, сразу позвонил в магазин, и они мне его привезли. Когда я спросил, где мой галстук, ты должна была сказать: он остался в магазине! И все! Уяснила?
— Да, конечно, — выдавила из себя я.
— Надеюсь, ты хотя бы чек не выбросила?
— Нет, — давно себя я не чувствовала, как школьница на ковре у директора. Надо сказать, ощущения те еще. В общем, свежо и незатасканно.
— Ну, так отвези его обратно, — он подвинул злополучный галстук ко мне поближе. — И купи кольцо. На свой вкус. Поняла?
Еще бы! Тут бы даже идиот понял.
— Конечно, извините, — сдержанно ответила я. — Я могу идти? — я начала приставать с кресла.
— Нет, не можешь, — неожиданно рявкнул Максим Геннадьевич. — Будешь сидеть вот здесь в этом кресле.
Я внимательно всмотрелась в лицо шефа. Что-то я совсем перестаю что-либо понимать. Это такой сарказм?
— И долго мне тут сидеть? — осторожно поинтересовалась я.
— До тех пор, пока у тебя с лица не сойдет это страдальческое выражение.
— Какое?
— Вот такое, как сейчас. Послушай, на кону серьезный контракт. И я не хочу, чтобы все сорвалось, потому что мы где-то не так друг друга поняли, и кто-то кого-то обидел. Я не могу себе этого позволить. И я так понимаю, что ты тоже.