— Поздравляю, — со сдержанной улыбкой сказала я.
Так бурно радоваться и прыгать до потолка, я бы, конечно не стала. И не только потому, что это возмутило бы Алевтину, или потому, что с больной ногой особо не попрыгаешь. А еще и потому, что у меня были серьезные сомнения в том, что радоваться вообще есть чему.
Все-таки рассказанное Джесс наводило на невеселые мысли.
Кстати, о ней.
Надо бы выполнить просьбу моей ложной соперницы.
— А знаете, Максим Геннадьевич, эту вашу вчерашнюю девушку, певицу, уволили… — забросила я пробный шар.
Мой босс нахмурился.
— Прости, Кать. Представляю, что тебе пришлось пережить. Она не должна была… Да я понятия не имел, что она тут работает.
Ого! Что это у нас? Запоздалое раскаяние? Вчера, помнится, он говорил совсем иначе.
Я, кстати, тоже представляла, что мне пришлось пережить. Унижение, стыд, неловкость, а главное — ужас от того, что наша миссия будет провалена.
И к этому всему примешивалось еще одно странное чувство, которое заставляло сердце болезненно сжиматься. Как и сегодня, когда ослепительная дочь хозяев тянула свои артистические щупальца к галстуку Максима. И вот об этих странных уколах ему не то, чтобы знать, даже догадываться не следует. Поэтому я равнодушно пожала плечами.
— Ситуация была внештатная, что и говорить. Но вы выкрутились.
— И ты подыграла, — радостно подхватил он. — Мы с тобой, Катюха, отличная команда.
Я вздохнула. Если я и хотела отучить его от фамильярности в мой адрес, кажется, уже поздно.
— В общем, я хотела попросить вас, замолвить словечко перед Орловым, чтобы девушку оставили работать здесь.
Он вытаращил на меня глаза:
— Это еще почему? Послушай, она, конечно, симпатичная девчонка и все такое… Но тут она на работе. А Орлов вроде как ее босс. И то, что она вчера учудила, это было… Ну, не очень хорошо. Я бы даже сказал, отвратительно это было. И не потому, что это я там или ты, или мы… а потому, что потом может кто-то еще… - мысль была выражена несколько сумбурно, но я его поняла. — В общем, Орлов все сделал правильно. Я бы сам так поступил.
Ничего себе! Какие мы суровые!
— Уволили бы меня при первом же проколе? — я не удержалась от едкого вопроса.
— Это был не прокол, а намеренное вредительство.
И ведь не поспоришь. Странно, до сих пор мой шеф виделся мне этаким великолепным разгвоздяем, который органичнее смотрелся бы в ночном клубе или верхом на байке, чем в офисном помещении. А вот надо же! Жесткость во взгляде, никаких лишних эмоций, очень четкое и взвешенное решение.
Впрочем, если хорошенько вспомнить, именно такими были всего его решения: рациональными, логичными. И на исполнении своей воли он настаивал весьма жестко, хоть и не перегибал палку.