Азаир ответил Феоктисту Игнатьевичу злобным взглядом, мигом превратившись из милого дедушки в жуткого старика. Кажется, страшно стало даже жрецу. Он отступил, пропуская соперника к двери. Да уж, личный маг принца – это вам не бедная студентка из соседнего мира. Его не заставишь слушаться, нацепив на руку браслет для пыток.
Впрочем, сейчас и я уже не была той самой пугливой пленницей. А посему напустила на себя грозный вид и потребовала объяснений:
– Что за представление вы устроили сегодня в спальне принца?
– А я-то здесь при чем? – при воспоминании об утреннем происшествии довольная улыбка вернулась на физиономию Феоктиста Игнатьевича. Тут и ребенку стало бы ясно, что жрец очень даже при чем.
– То есть, хотите сказать, это не вы притащили к Эрдару отца его невесты? – негодование во мне нарастало. – Да кто еще мог бы такое провернуть, наплевав на последствия. Подумаешь, война начнется! Вы-то не возьметесь за оружие, а отсидитесь в каком-нибудь храме!
Феоктист Игнатьевич даже не пытался возразить, а на его лице не проскользнуло ни тени раскаяния.
– Хоть бы о чувствах отца подумали! – продолжала я. – Бедного старика чуть инфаркт не хватил.
– Да какие чувства! – не выдержал жрец. – Будто он не знал, что сосватал дочку за дракона, который способен полюбить только свою истинную. Но этим двоим не нужна была любовь. Все, что их интересует – деньги, связи и магия.
Если хорошенько разобраться, жрец был прав. Нечего было этой девушке-зефирке претендовать на мужчину, предназначенного для другой. Чего тут сложного: не твое, так и не трогай. Но признать правоту своего бывшего преподавателя я не могла.
– Пусть даже и так. Но неужели вас не остановила перспектива военных действий?
– Я вас умоляю! – жрец возвел глаза к потолку. – Уж этим двоим точно конфликты невыгодны. Наверняка сейчас они изо всех сил торгуются, чтобы извлечь из этой истории как можно больше прибыли. А бояться пока надо только одного: кто-то явно планирует извести всех девиц, связанных с принцем.
Но мне уже было не до его рассуждений.
– Значит, свадьба не состоится? – я попыталась придать своему голосу как можно более равнодушный тон.
Меньше всего мне хотелось демонстрировать Феоктисту Игнатьевичу свою заинтересованность в этом деле. Он и без этого светился, как новогодняя елка. Жрец неопределенно пожал плечами, но по его виду было ясно: он уверен, что его план сработал. А если это так, значит, Эрдар свободен ото всех обязательств. И по уши в меня влюблен, уж в этом сомневаться не приходится. Эх, счастье, как ты близко. Кажется, протяни руку, и получишь его на блюдечке с голубой каемочкой. Вот только как бы это не оказалось последним подарком в жизни. Холодная сталь ножа в моем сердце – это воспоминание из сна очень отрезвляет.