Юля вздрогнула.
– Впрочем, нет. Раз уж он обратил тебя, то вряд ли уже съест. До такого, надеюсь, братец еще не опустился. Но жизни лишит – факт. Поверь, ему это раз плюнуть.
Девица напряглась. Комната заполнилась липким страхом, и Макс невольно пожалел несчастную.
– Что же мне делать? – Юля всхлипнула.
– Скажи, где он прячется и я попытаюсь с ним поговорить.
– И что ты ему скажешь? Что я пошла против него и пыталась заполучить тебя?
Макс хмыкнул. Ему доставляло удовольствие смотреть на дрожащую от страха и бессилия девицу. Что, детка, не нравится быть жертвой?
– Не переживай, тебя я не сдам. Хотя стоило бы. Пообещай мне, что оставишь в покое Еву. И меня заодно. Если повезет, и я уговорю братца, он уйдет отсюда, а дальше… Об этом поговорим потом. Если выполнишь все, о чем я прошу.
В зеленых глазах сверкнул ледяной блеск.
– То есть ты предлагаешь мне лишиться всего? Стать никому ненужной, униженной девкой? Ну уж нет, дорогуша, – она гневно сверкнула взглядом. – С Роланом я и сама поговорю. У нас слишком близкие отношения, чтобы он что-то со мной сделал. Выкручусь. А вот тебе придется худо. Тебе и твоей малахольной девице.
– Не смей ей угрожать, – прорычал Макс.
– А то что? Убьешь меня? Да Ролан тебя на куски порвет! – она злобно рассмеялась.
– Дура, – Макс влепил ей пощечину. – Ты сама не понимаешь, что несешь! Ролану плевать на тебя.
– Ублюдок, – взвизгнула Юля.
Макс стиснул зубы и процедил.
– Как знаешь. Но имей ввиду: сунешься еще к Еве – очень… очень сильно пожалеешь.
– Вон, – рыжая совершенно изменилась в лице. – Вон из этого дома. Трус! Подонок! Волчье отродье!
– Не зарывайся, детка.
Макс сверкнул взглядом и покинул квартиру. Нужно срочно увидеться с Евой. Юля, черт бы ее побрал, способна на все как и любая отвергнутая женщина. Он поморщился. Да уж, дипломат из него так себе.
Мощный движок родного харлея огласил окрестности громким ревом. Сейчас девять утра, должен успеть. Макс выехал на дорогу и направил железного зверя в сторону дома Евы.
Выскочив на веранду, Ева с размаху впечаталась в чью-то грудь.
– Мамочки мои! – выдохнула она, машинально вскинув руки так, что сомкнулись лопатки, но тут же уперлась кулаками в белоснежную футболку. – Макс!
Крепкие руки обхватили за талию, и тело обдало жаром. Ноздрей коснулся едва уловимый аромат древесного мха с горьковатым привкусом грейпфрута – этот запах она успела запомнить. Дыхание перехватило: Ева словно забыла, что нужно дышать. Она с замиранием сердца смотрела в глаза цвета гречишного меда, не смея шелохнуться. Обычно насмешливый взгляд был серьезен.