— Что там Ксанор? Уже успел залезть к тебе в трусики? Или ты бережёшь себя для рыбки покрупнее? Подозреваю, что Фелисия не в курсе?
— Встречный вопрос, Сивилла. Твоя сестра знает, что ты сходишь с ума по её жениху? — интересуюсь я совершенно невозмутимо.
Приходится приложить немало усилий, чтобы голос звучал холодно и ровно. Совсем как у Гаранора.
— Что за нелепое предположение? — нервно фыркает стерва.
— Не предположение, а констатация очевидного. Ты хочешь Хороса, но он не хочет тебя. Увы, Сивилла, но даже я, едва с ним знакомая, вижу, как его начинает тошнить при виде тебя.
После этих слов я точно наживу себе заклятого врага, но молчать больше я не могла.
— Приятного продолжения вечера, сонорина Сольт, — вскидываю бокал с вином и мысленно себе обещаю в следующий раз обязательно искупать гадину. Хоть в бассейне, хоть в фонтане, хоть в городской канализации.
Протиснувшись через ряды гостей, взявших бассейн в тугое кольцо, сворачиваю на одну из многочисленных дорожек и спешу в глубь сада. Шары-фонарики, разбросанные по газонам, освещают мне дорогу. И хорошо, что освещают, потому что глаза застилают слёзы злости.
— Эления, подожди! — Ксанор настигает меня, обхватывает за талию. Привлекает к себе и шепчет на ухо, опаляя своим дыханием: — Попалась, птичка. И куда это мы собрались упорхнуть? Как тебе выступление? — Он с шумом втягивает носом воздух возле моего лица и обдаёт меня хмельным шёпотом: — Я бы посадил тебя в такую клетку, Ленни, и держал в своей спальне. Что ты на это скажешь?
Что я на это скажу?
Перед глазами уже не расплывается, а темнеет. От ярости. Плохо соображая, что творю, разворачиваюсь к высшему и с силой бью его по лицу.
Напряжённая тишина, наступившая после моей пощёчины, взрывается глухим, почти что звериным рыком:
— Какого йорга, Эления?!
Хорос хватает меня за запястье, наверное, опасается, что одного удара мне окажется мало и я захочу добавить.
Но рядом с ним я уже ничего не хочу.
Вырываю руку из жёсткого захвата и шиплю этому любителю всего доступного и податливого:
— В клетки будешь сажать своих подружек. А я не твоя подружка, Хорос, и не позволю так с собой обращаться!
— Обращаться как? — не спрашивает, почти выплёвывает он. — Что это вообще за маскарад? Можно подумать, я оскорбил чувства святой невинности. Ты, Ленни…
На этом моменте уже мне хочется рычать.
— Что я? Мать-одиночка, ты хотел сказать, залетевшая от Тёмного? Это что, даёт право другим Тёмным, похотливым мерзавцам вроде тебя, трахать меня?
Высший раздражённо морщится:
— Ленни, прекрати истерить. Это была всего лишь безобидная шутка.